Дженнифер Арментраут: Если завтра не наступит

— Да. — Я скатилась вниз. — Любопытно, почему наши родители не возражают.

— Они нам доверяют.

Я фыркнула.

Себастьян растянулся на боку.

— Хочу, чтобы ты знала. Ты не обязана оставаться. Можешь уйти, когда захочешь.

Я расслабилась. Честно говоря, я даже не представляла, что вновь окажусь в палатке. Когда мы были детьми, я не видела его без футболки и не думала о… вещах, которые сейчас приходили мне в голову. Я повернулась на бок, лицом к нему. Я понятия не имела, как долго пробуду здесь, но была уверена, что Себастьян меня поймет в любом случае.

Никаких ожиданий.

Кроме одного.

Еще до того, как вопрос выскользнул из моего рта, я почувствовала жар в щеках.

— Как ты отнесешься к тому, если… я буду твоей девушкой?

Улыбка, которая появилась на его лице, едва не остановила мое дыхание.

— Я хотел, чтобы ты была моей девушкой, еще с тех пор, как понял, что мне вообще нравятся девушки.

Во мне загорелось счастье, и я не могла позволить его погасить. Никому и ничему.

Я положила руку Себастьяну на грудь, и он накрыл ее своей ладонью.

Во мне неожиданно вспыхнула смелость, которая толкнула меня на отчаянный шаг. Я не закрывала глаз, произнося слова, которые хотела сказать много лет и которых, как я думала, я больше не заслуживаю.

— Я люблю тебя. Люблю с тех пор, как мы познакомились.

Себастьян мгновенно приблизился, коснулся моей щеки, и наши губы слились в поцелуе. Мы целовались, и между нами не было лжи. Парень положил под меня одну руку, и мы оказались так близко, что я ощутила жар его тела. Затем он перекатил меня на спину, и тогда наши руки принялись скользить под одеждой в горячем порыве.

Мои руки бродили по всей длине его спины и бокам, а его рука скользнула вниз по моему бедру. Себастьян забросил мою ногу вокруг своей талии, и я оказалась еще ближе к его телу, хотя даже не представляла, что это возможно. Сначала снялась его футболка, а затем — моя, и в тот момент мы оказались по-настоящему близки, как никогда прежде.

Я задрожала, когда его кожа коснулась моей.

На меня обрушилось необузданное желание.

— Я не с этой целью затеял все сегодня, — пробормотал Себастьян непривычным для меня голосом. — Нам не нужно ничего делать. Мы не…

— Знаю. — Я открыла глаза, обхватив рукой его затылок. — Знаю.

Я притянула его к себе, и на этот раз поцелуй изменился.

Он был свободным и… целенаправленным . Я чувствовала безмерные силы, и это было незабываемо. Я понятия не имела, чем закончится вечер, но доверяла Себастьяну. А он доверял мне.

— Я люблю тебя, — прошептала я возле его губ.

Себастьян издал грубый, глубокий стон и опустил бедра между моими ногами. Его грудь прижалась к моей груди. Он двигался, а я падала, плыла, тонула в ощущениях.

Я жила.

Я любила.

И это было более чем хорошо .

Это было прекрасно.

Это было ярко .

Бурые листья летели почти с голых ветвей, тихо падая на землю.

Это была среда перед Днем благодарения.

И в понедельник у меня состоялся последний сеанс с доктором Перри.

Я получила назначения и покорно им следовала.

По вечерам в воскресенье я вспоминала своих друзей. На первых порах это было совсем не просто. С момента аварии я не смотрела их странички в Facebook или Instagram, не читала их старые сообщения в телефоне и не просматривала электронные письма.

В первое воскресенье я продержалась полчаса, а затем отбросила фотоальбом в сторону. Не знаю, почему, но я не роняла слез, даже несмотря на то что мои глаза жгло от боли. Во второй воскресный вечер, зайдя к ним на странички, я потеряла самообладание. Мне было очень тяжело читать их последние статусы.

В тот субботний вечер Меган написала о «Мамах в танцах». Вот о чем она думала и даже не подозревала, что умрет. Мне кажется, именно это подействовало на меня сильнее всего. Ни у кого из нас не было ни малейшего предчувствия, что жизнь безвозвратно изменится. Коди тем вечером выложил пост в Instagram. Он держал в руке красный стаканчик и улыбался в камеру. На фото рядом с ним стоял Крис. Они выглядели яркими и счастливыми. Я сосредоточилась на их улыбках, ведь мне нужно было их запомнить.

Филипп поделился видео с шутками, подписав его как «РЖУ НЕ МОГУ». Это были его последние слова в интернете. «РЖУ НЕ МОГУ».

Тяжелее всего было читать сообщения, оставленные на их страницах после аварии. Все эти слова скорби, #покойсясмиром и весь шок.

Это снова меня сломало.

Я просидела на диване в объятиях мамы, поедая шоколад и разговаривая о ребятах. Проснувшись на следующее утро, я ожидала, что почувствую себя ужасно, но мне стало немного лучше.