Татьяна Тронина - Изгнание Раи

– Мам. Я вот думаю, может, мне Нине Филипповне признаться, что Сима – не ее внучка? Может, тогда она успокоится и перестанет меня терзать – где Сима, где Ангелина… да как они могли ее бросить… Сказать ей?

– Не знаю. Погоди пока.

– Ладно. Вот и Рая мне так посоветовала молчать. Но я, честно, долго молчать не смогу, меня просто убивает эта навязчивая тетка… И почему Никита погиб?! С его смертью словно лавина какая-то сошла и все смела на своем пути…

На следующий день Любовь Петровна позвонила Рае.

– Раечка, дорогая, надо встретиться.

– Не надо, – равнодушно отозвалась бывшая невестка.

– Пожалуйста!

Короткие гудки.

Тогда Любовь Петровна отправилась к Рае – а что делать, тут не до гордости…

Когда Любовь Петровна принялась звонить Рае по домофону, та все-таки не выдержала, спустилась вниз.

– У меня такое чувство, что, если я с вами не поговорю, вы от меня не отстанете, – с тоской призналась Рая. – Хорошо, я слушаю вас, Любовь Петровна.

Они сели во дворе дома, на лавочке перед цветущей клумбой.

– Я виновата и хочу извиниться, Раечка.

– Извиняю.

– Ну кто ж знал, что Ангелина окажется настоящим демоном…

– Ну да, на фоне Ангелины я смотрюсь значительно лучше! – вдруг засмеялась Рая.

– Послушай, вы с Олегом созданы друг для друга, вы знакомы с детства, это такая любовь… – молитвенно сложив руки на груди, начала Любовь Петровна.

– Если бы я стала судиться с Олегом за часть имущества, за доходы от его бизнеса, то, думаю, он не смог бы отдать Ангелине те пятьдесят процентов. На имущество наложили бы арест, судили-рядили бы… И передачу тех двадцати пяти процентов, думаю, тоже можно было как-то… вернуть? Если бы я стала протестовать и требовать свое при разводе. Да, да, ту сделку с передачей первых двадцати пяти процентов могли вполне счесть незаконной! В сущности, Олег мог бы сохранить весь свой бизнес, окажись я чуть построптивей.

Любовь Петровна вся сникла. Слова бывшей невестки поразили ее. А ведь и правда…

– А что же ты не протестовала? – дрожащим голосом спросила она.

– Да как-то… все равно. Я думаю, что я этими деньгами, что недополучила, оплатила свое спокойствие. Теперь я знаю, чего стоила любовь Олега. Я, по его мнению, и копейки лишней не достойна. И мне от этого легче, от того, что я поняла его истинное отношение ко мне! – улыбнулась Рая. – А так была бы я к нему привязана, страдала бы сейчас, сомневалась: а может, правда, вернуться к бывшему мужу… Теперь же мне не о чем переживать, все ясно и просто. И легко.

Любовь Петровна молчала, придавленная этими словами. Потом она заговорила: сначала неуверенно, несмело, затем все более оживляясь. Любовь Петровна рассказала Рае о том, что с момента их знакомства относилась к ней весьма прохладно. Считала главным сына… Потом Любовь Петровна поведала о Валюшке, о том, как ушла из жизни ее лучшая подруга, и ей, Любови Петровне, открылись некие истины, недоступные прежде. И как не повезло Нине Филипповне с невесткой, а ведь кто будет выхаживать пожилую женщину в старости… А внуки, как без внуков?

Словом, Любовь Петровна махнула на тонкости дипломатии рукой и теперь говорила с Раей искренне, не боясь показаться подлой и глупой. А что, так оно и есть!

Постепенно в лице Раи что-то менялось… Она, кажется, начала понимать Любовь Петровну.

– …Я была не права, когда считала, что сын один, а невесток может быть сколько угодно. Не-ет… Хорошая невестка – тоже одна. И она на вес золота. Теперь я ни за что не стану поддерживать Олега в противостоянии с тобой. Он сын, да, я люблю его больше, честно признаюсь. Но тебя я бесконечно уважаю. Ты основа семьи, на тебе все держится. Я была легкомысленной дурочкой… А теперь я прошу тебя о внуках. О детях, которые станут поддержкой Олежеку, я ж не вечная… Ну и мне, чего врать, они и меня поддержат, я надеюсь, когда я стану совсем дряхлой. Я буду помогать тебе с внуками. Вот я все спортом занимаюсь, с палками хожу по парку… Да я с внуками гулять должна! Старая эгоистка… Они – мое спокойное будущее и здоровье мое. Ведь рано или поздно я все равно сдам, упаду, и никакая скандинавская ходьба меня не спасет. А внуки – да, они понесут меня. Они меня понесут на кладбище, а не чужие люди за деньги! – вдруг закричала, сцепив кулаки так, что косточки побелели, Любовь Петровна и зарыдала в голос.

Рая ошеломленно смотрела на нее. И уже совсем другими глазами – понимающими, сочувствующими.

«Кажется, ее проняло», – подумала Любовь Петровна.