Ярослава А. - Облом для властного или Я твой Зайчик [СИ] [+Счастья много не бывает!!!]

Может мне туда сбежать?

Хотя я сильно сомневаюсь, что меня там не найдут не залюбят до смерти. Так-то против я не была, но не по нескольку же раз за вечер!

Изверг!

Дорвался называется…

Помимо все прочего, Лось лично проконтролировал процесс моего развода.

Сам привез, подождал у дверей и забрал, все равно ревниво поглядывая в сторону Егора, который почему-то не сильно-то и радовался своей такой желанно свободе.

Или мне просто показалось?

Дети на радостях решили с размахом отметить это дело и порадовать маму ужином.

Порадовали. Сгоревшей кастрюлей.

Я расстроилась, но Вася быстро взял дело в свои руки и хлопну в ладони сказал:

— Все, хватит кукситься. Сейчас поедем шашлыки жарить. Отметим мамину свободу!

Мои хомяки обрадовались и на удивление очень организованно загрузились в машину.

По дороге на речку заехали в магазин, но мяса там не оказалось, поэтому набрали вагон сосисок, сыра, хлеба и картошки.

По приезду меня усадили на плед, сунули в руки, пластиковый стаканчик с пивом и приказали отдыхать.

И тут начались поистине удивительные вещи. Лось заставил моих спиногрызов работать. Настя мыла помидоры, близнецы чистили сосиски, резали сыр кубиками, расставляли тарелки, а Данилу досталось самое ответственное — разведение костра под чутким руководством мужчины.

От этой картины у меня не к месту подкатили к горлу слезы.

Им так не хватало мужчины.

Даже Данил, хоть и ершился, но уже неосознанно тянулся к Луганскому.

И это было странно, радостно и страшно одновременно. Потому что волей-неволей закрадывалась мысль: что случится, если у них с Васей не сложиться.

Кое-как справившись с нахлынувшими чувствами, я залпом допила холодное пиво и решила рискнуть — помочить ноги в воде. Ночи были еще довольно прохладными, поэтому вряд ли вода была теплая, но мне нужно было срочно на что-то отвлечься.

Чуть спустившись по пригорку, замерла у кромки воды, прямо рядом с большими зарослями сухого камыша и, глубоко вдохнув, чистый воздух полной грудью, замерла обхватив плечи руками.

Любоваться тихой, чуть ребристой водной гладью — это ни с чем не сравнимое удовольствие. Вода успокаивает, снимает все душевные тягости, лечит. В городе нет такого. Там время летит незаметно и жизнь проходит в вечном беге, за успешность, карьерой, деньгами. Нет, и здесь многое так же, но и многое иначе. Иногда можно остановиться, окинуть восторженным взором всю необъятную красоту и подумать, что да — ради этого стоит жить, любить и рисковать.

Мысли плавно перетекают одна в другую и мне словно наяву слышится звонкий смех Ани.

Как ты там родная?

Не скучаешь?

Как же так Анечка? Как же так получилось?

В последний год мне все больше ее не хватает. По нарастающей.

Я одна. Везде одна.

Умом понимаю, что это чистой воды эгоизм. Я жалею не Аню с Ромой, который так внезапно покинули этот мир, а себя, которая долгое время не знала, как без них жить. Особенно после предательства Егора.

Долгое время меня мучила мысль, что их смерть была подстроена. Я сходила с ума представляя, что какая-то тварь заграбастала их бизнес себе и теперь утешается своим триумфом. А затем нашла какие-то документы в столе зятя, когда прибиралась в квартире. Я простая воспитательница и ничегошеньки не понимаю в финансовых документах. Отдала их Егору. Он посмотрел, хмыкнул и сказал — ничего не значащий хлам. Да только я документы эти не выбросила, а аккуратно сложила в коробку и спрятала обратно в сейф.

Зачем это сделала?

Сама не знаю почему.

Словно чья-то невидимая рука, остановила, когда документы уже лежали в мутюрном пакете.

— Зай! — из размышлений, словно из транса меня выводит голос Луганского.

На плечи ложатся его сильные ладони и собственническим жестом, скользнув по груди, заключают в кольцо рук, крепко прижимая спиной к мужскому телу.

— Грустишь? — спрашивает он, согревая дыханием мое ухо.

Откидываю голову ему на плечо, вжимаюсь в его тело и чуть заметно киваю.

— Из-за чего?

— Сестру вспомнила, — чуть слышно говорю я. — Мне ее очень не хватает.

Васины руки сильнее сжимаются вокруг талии, он шумно дышит мне в затылок, словно пытается безмолвно поддержать меня. И я благодарна ему за это молчание, за теплоту и силу объятий.

Так мы и стоим, каждый думая о чем-то своем, пока эту молчаливую идиллию не нарушает Данил.

— Кх-кх, — громко кашляет он и смущенно отводит глаза. — Пойдемте за стол, что ли.