Елена Веснина - Триумф

— Вот номер-то будет, если выяснится, что Крокодилище — мой папа! — охнула Ритка. — Слушай, Крокодила Виктором зовут. А я — Викторовна!

Ритка сначала остолбенела от своей догадки, а потом впала в истерику. Она вскинула руки и прошлась в импровизированном танце:

— Асса! Была Ритка — девчоночка классная, а стала Ритка — Крокодиловна опасная. Асса!.. Жила Ритка, горя не знала, пока ее родные папа с мамой не сдали… Ай, жги, жги, зажигай! Чавела!

Ритка сделала круг и, обессилев, упала на диван.

Николай Николаевич с Сергеем приехали к Петрову. НикНик собирался что-то сказать, но Сергей, оттеснив его, подошел прямо к столу:

— Товарищ подполковник. Или — господин подполковник — не знаю, как вам больше нравится. Хочу сказать сразу, чтобы между нами не было дурацких недомолвок: любой труд по возвращению моих денег будет оплачен. В разумных, но весьма достаточных пределах.

Петров взвился:

— Да что за день сегодня такой? Взятки просто наперебой суют. Становится даже немного жалко, что я такой принципиальный. Будем считать, что вы этого не говорили, а я этого не слышал.

— Он пошутил, — быстро вмешался НикНик.

Сергей возразил:

— Шутить я и не думал. Я в отличие от некоторых — не клоун и вполне способен отвечать за свои слова

Петров устало кивнул гостям на стулья:

— Присаживайтесь. Давайте разбираться. Я все проанализировал и пришел к выводу, что доказать вину Косаревой в хищении денег на данный момент практически не представляется возможным.

— Аналитик хренов! А фотографии? — взбесился Сергей. Петров пожал плечами:

— То, что она танцевала с вами в ресторане, известно и без фото. Это подтверждают свидетельские показания посетителей, официантов ресторана. Но что из того?

— Как что? После ресторана мы поехали ко мне домой, деньги испарились. У меня есть банковский документ, подтверждающий, что я их получил до встречи с ней. А после они исчезли, — заявил Сергей.

Петров вздохнул:

— Мне уже надоело повторять избитую истину: после не значит вследствие.

— Интересно у вас получается. Преступница есть, жертва есть, а денег нету. А где же справедливость? — вскричал Сергей.

— Успокойтесь. Справедливость есть. Ваша Косарева попалась на другом преступлении — гораздо более серьезном. И стопроцентно понесет наказание. Доказательная база у нас сильная, отвертеться ей не удастся.

— Что? База? Отвертеться?… — Сергей даже на месте подскочил. — Да плевал я на вашу базу с высоты птичьего полета! И на Косареву эту вашу со всеми ее увертками. Меня вообще не интересует, за что и как ее накажут. Меня интересуют мои деньги!

Петров резко его перебил:

— Молчать и слушать. Вы, пострадавший, мне ужасно надоели. Более того — вы мне ужасно несимпатичны. Я бы вас с удовольствием выбросил в окно, но, к сожалению, не имею такого права. Поэтому я забуду ваш оскорбительный тон и даже дам один полезный совет. Если Косарева промышляла в городе клофелином, то должны найтись и другие пострадавшие.

— Я навел справки — заявлений не поступало, — встрял Николай Николаевич.

Петров кивнул:

— Правильно, и поступать не могло. Обычно клофелинщицы делают компрометирующие снимки своих жертв. Чтобы потом, в случае чего, шантажировать. Эти фотографии они хранят достаточно долго. А поскольку взяли мы Косареву внезапно, она вряд ли могла замести следы. Организуйте срочный обыск у нее на городской квартире, а я позабочусь о «малине» в Радужном.

Сергей повернулся к Николаю Николаевичу:

— Ты слышал, бездарь, как следует работать? Шевелись, нам срочно в город. А вам спасибо, товарищ Петров, огромное спасибо. И еще у меня к вам будет личная просьба.

— Пока не за что, — буркнул тот. — Слушаю вашу личную просьбу.

— Если вы припрете эту гадину к стенке, я не буду требовать ее расстрела на месте. Я ведь не злой. Пусть только деньги отдаст, и я тут же заберу заявление. Не было ресторана, клофелина не было, и меня не было, лоха последнего, который на это все попался. Скажете ей, а? Петров, сделай это, прошу тебя. Я не забуду. Не берешь взяток — и отлично. Я тебе вместо взятки машину подарю. Хорошую. «Жигули». Да?

Сергей с Николаем Николаевичем вышли, но прежде чем закрыть дверь, Сергей еще раз просунул в кабинет голову и с заговорщицким лицом подмигнул. Петров, оставшись один, еще несколько секунд смотрел на дверь и вдруг разразился смехом:

— Нет, они меня с ума когда-нибудь сведут, эти коммерсанты. «Жигули!» Был бы «мерс» предложен, я бы еще подумал. И может быть, поступился бы принципами.