Дж. Хасс: Я вернулся за тобой

— Я бы хотела жить в таком городке, Джеймс. И иметь таких друзей.

— Однажды, Харпер, мы вернемся. Но сейчас мы заслуживаем некоторого времени наедине. Ты так не думаешь?

Я улыбаюсь, пока сажусь и пристегиваюсь, чтобы приготовиться к посадке.

— Расскажи мне об этом еще раз, Джеймс. Я теряюсь от мысли о маленьком городке, семье и друзьях. Так что расскажи мне еще раз, что мы будем делать.

— Мы начнем все сначала, Рыба-лев. Два человека — одна жизнь. У нас есть шестифутовое парусное судно в Майами. Так и ждет нас, чтобы отравиться в Карибское море.

Я рисую это в голове. Рисую плавание по раю со своим мужем. Я больше не думаю о прошлом. Сначала думала, когда все о той ночи еще было свежо в памяти. Мое сердце болит за Ника.

Но я отпустила это. Я отпустила его. Он хотел выбрать такую тропу в жизни, и не мне его останавливать.

И Джеймс прав. Теперь, когда у Саши новая жизнь, мы тоже заслуживаем свою.

— Мы каждый день проведем на солнце, — тихо продолжает он, когда звук двигателя утихает и наша новая жизнь становится ближе. — И каждый вечер мы будем наблюдать за закатом. Мы исследуем пляжи, рифы и друг друга. Мы проплывем через океан весной и будем в Австралии на летнее солнцестояние. Мы увидим Сашу и ее новую счастливую семью. Увидим, насколько счастливее стала Саша. Как он справилась со всем. Затем мы поплывем обратно. Или найдем новые места для исследования. А затем мы устанем от этого. Или нам станет скучно. Мы начнем говорить о будущем. Долгие планы на жизнь, Харп. Малыши, дома и лучшие друзья. Когда мы будем готовы осесть, мы сами для себя выгравируем эту жизнь. Но не торопись. Не стремись заполучить счастливый конец, Харпер. Потому что есть еще и веселая часть.

— Ага, — я соглашаюсь, когда самолет касается земли. — Важно путешествие, а не пункт назначения.

— Только если пункт назначения не кровать. С тобой.

Я утыкаюсь лицом в его шею и обнимаю его. Он, может, и сумасшедший. И он явно опасный. Но он мне нравится таким. И не я могу придумать ни единого сожаления о том, как мы оказались здесь и сейчас.

Харрисон катится по посадочной полосе, пока я смотрю из окна на Флориду. После остановки он открывает дверь и выпускает нас, и Джеймсу приходится опустить свои фирменные очки на глаза.

Потому что мы выходим прямо в закат.

Десять лет спустя

Международный аэропорт Денвера

— Мисс Астон? — звучит голос мужчины высокого роста в темном костюме, который так и кричит о правительстве.

И внезапно десять лет манер и успокоения смывает волной.

— Кто спрашивает?

— Я специальный агент Джекс, мисс Астон. И у меня к вам несколько вопросов. Пожалуйста, пройдите со мной.

— Я арестована или что-то вроде этого? — Бл*дь. Он ведет меня через пару двойных дверей. А затем еще через одну, пока я на три сраных отсека не углубляюсь в центр международного аэропорта Денвера. Наконец-то мы приходим в маленький офис, где он указывает рукой на стул, предлагая мне сесть.

— Пожалуйста, присядьте.

Что я и делаю. Просто содействуй, Саша, — произносит Форд в моей голове. Мы прикрыли мои следы с тех самых пор, когда десять лет назад он меня удочерил. Но мы всегда планировали день, когда люди узнают мою историю и ложь.

— Я арестована? — снова спрашиваю я.

— Нет, мэм, — отвечает он. — Мне просто нужно задать вам несколько вопросов, если вы не против.

— Что, если я против? Что, если я хочу позвонить своему отцу?

Он садится за стол напротив меня и открывает папку.

— Вы Саша Астон, правильно?

— Вы это знаете. Я только что сошла с самолета. Так что меня проверяли.

— Вы прилетели из…

— Перу, — заполняю я пробел за него.

— Каковы были ваши планы в Перу, если позволите спросить?

— Я была на археологических раскопках. Они нашли кости.

— Кости?

— Кости динозавра. Я палеонтолог. Ну, аспирант. Это была летняя стажировка. А что?

Он мгновение смотрит на меня.

— Впечатляюще. А ваш отец Рутфорд Астон IV?

— Да, — я с трудом сглатываю. Господи Боже, мы явно попались на чем-то. — Мне нужно знать, что происходит. Вы меня пугаете. Что-то случилось с моим отцом?

— Нет, мэм.

— Прекратите называть меня «мэм». Мне двадцать четыре, а вы выглядите, словно вам тридцать.

Агент окидывает меня взглядом и смотрит на свою переносицу.

— Тридцать? Я не выгляжу на тридцать. Мне двадцать семь.

— Что? — Я качаю головой на это. — Чего вы хотите, специальный агент Джекс? Если я не арестована, я ухожу.