Екатерина Риз - Мир, где нет тебя

– Пойдём ужинать.

Она протянула к нему руку, поправила воротник рубашки.

– Не обидишься, если я не пойду? Аппетита нет, перенервничала сегодня. Забери Соню к себе.

– С тобой точно всё хорошо?

– Да, не переживай. Голова болит. Я просто отдохну.

Он смотрел на неё, довольно долго, но потом кивнул. Ясно, что её слова, откровенная отговорка, Ивана не успокоили. Лана смотрела ему вслед, наблюдала за тем, как он берёт дочь за руку, и они вместе идут к его дому, и понимала, что он в её недомогание и усталость не поверил. Наверное, решил, что она просто не хочет с ним быть этим вечером. Уверен, что её одолевают сомнения. И сомнения, на самом деле, были, но причину их, Иван вряд ли способен угадать. Он злится. И на неё, в том числе, но, в основном, на ситуацию. Которую, впрочем, она создала, в этом Ваня также уверен.

Любовь Аркадьевна наблюдала за собиравшейся в спешке дочерью, с сомнением.

– Плюнула бы ты на него, – сказала она в какой-то момент. – После всего, что Слава сегодня устроил.

– Не могу плюнуть, мама. Если плюну, всё это будет происходить раз за разом. Ты ведь не думаешь, что Слава так просто успокоится? Я вот не думаю, потому что его знаю.

– Не хуже знаешь и Ваню. И если он поймёт, что ты не лежишь в постели в предсмертном состоянии, а отправилась к бывшему мужу в гостиницу, никому мало не покажется.

– Да. Поэтому мне как никогда необходимы твои актёрские способности. Ты ведь справишься?

– Изобразить беспокойство и материнскую тревогу? Конечно, дорогая. Изображу.

Лана сдвинула брови, вникнув в суть её слов. Любовь Аркадьевна сама вряд ли задумалась над тем, что сказала, а получилось-то весьма противоречиво. Но у Ланы сейчас не было желания, да и времени, на то, чтобы заострять на этом внимание. Поэтому она лишь кивнула, и поторопилась выйти из дома. Едва ли не бегом кинулась к поджидавшему такси. В надежде исчезнуть с маленькой улицы незаметно. И желательно также незаметно вскоре вернуться.

Слава её появлению заметно удивился. Открыл дверь номера, увидел жену и вздёрнул брови. Весьма показательно. Обычно он старался столь открыто свои эмоции не демонстрировать, особенно те, что выдавали его внутреннее состояние. Недовольство, раздражение, беспокойство. Но сегодня у него в руке был бокал с виски, он, по всей видимости, был не первым, а алкоголь имел привычку обнажать даже скрытые чувства.

– Хочу с тобой поговорить, пока ты не уехал, – сказала ему Лана, переходя сразу к делу. И поинтересовалась: – Позволишь войти? – так как Слава не спешил проявлять банальную вежливость, так и стоял в дверях.

Игнатьев ещё секунду сверлил её взглядом, после чего от двери отошёл. Повернулся к Лане спиной, снова приложился к бокалу. А она вошла и закрыла за собой дверь. Окинула номер взглядом. В самом номере не было ничего примечательного, но в комнате царил беспорядок, что говорило о том, что Слава не на шутку раздосадован, а может и зол.

– Ты придумала, что ещё мне сказать?

– Я ничего не придумывала, Слава. У меня и так было, что тебе сказать. Но днём мы оба были не готовы к этому разговору.

– Хочешь выпить?

– Даже если и хочу, то не буду. Хоть один из нас должен быть трезвым, с ясной головой.

– У меня ясная голова. Не поверишь, но всё как-то разом прояснилось!..

Лана прошла в номер, положила сумку на журнальный столик, а сама присела в низкое кресло.

– Не обвиняй меня, – попросила она. – Я, правда, не считаю, что изменила тебе.

– Конечно, ты не изменяла! Разве ты на такое способна? – неприятно усмехнулся Игнатьев. Повернулся к ней и присел на края стола. На Лану смотрел в упор.

– Очень надеюсь, что нет.

– А что же тогда приключилось с тобой здесь? Взыграли прежние чувства? – Лана отвечать не торопилась, и Игнатьев в порыве эмоций взмахнул рукой. – Но это что-то ненормальное, даже болезненное, согласись, уйти от мужа к бывшему мужу.

Лана внимательно наблюдала за ним, за выражением на его лице, на котором проскальзывала то снисходительность, то пренебрежение вперемешку с раздражением. Она так сразу и не могла припомнить, когда Слава чем-то так серьёзно был впечатлён, что не мог справиться с обуревавшими его эмоциями. Разве что, смерть матери, но это выходило за пределы среднестатистической ситуации, это было горе, а с горем справиться невозможно, даже напоказ. А вот чтобы она на него так действовала, наверное, в последний раз такую бурю чувств в исполнении Игнатьева, Лана наблюдала в первые месяцы их брака. И он тогда на неё не злился, тогда он её любил.