Стефани Перкинс - Лола и любовь со вкусом вишни

В моей голове творится черти что.

– В какой компании? С кем?

– Он позвонил и спросил, не хочу ли я сходить с ним и Каллиопой в боулинг. И с… Чарли. Ты работала, была занята. Поэтому мы тебя и не пригласили.

Я теряю дар речи. Линдси поднимает мой конец швабры и вкладывает мне в руки.

Я машинально его беру.

– Я рассказала им про Чарли на «Жутком Франциско» после того, как ты ушла с Максом, – продолжает подружка. – Даже не знаю почему. Просто вырвалось. Может, меня задело, что ты опять ушла с Максом, а я осталась одна.

Это моя вина. Вина, вина, вина.

– Как бы там ни было, Крикет решил, что это хорошая идея, если я сперва встречусь с Чарли в компании друзей. Ну ты понимаешь… Чтобы потом было проще…

ЭТО БЫЛА МОЯ ИДЕЯ. МОЯ!

– Так что мы пошли в боулинг и… хорошо провели время.

Даже не знаю, что ранит сильнее: то, что Линдси рассказала об этом только сейчас; что она встречалась с Крикетом без меня; что она вообще общалась с Каллиопой или то, что Крикету в голову пришла моя блестящая идея, но он не побоялся взять за нее ответственность.

Похоже, это сработало. И меня там не было. А ведь я вроде как лучшая подруга.

– О! Это… это здорово, Линдси.

– Прости. Надо было рассказать тебе раньше. Но я не знала, как ты воспримешь мое общение с близнецами, а пойти ужасно хотелось. И ты была занята. В последние несколько месяцев ты частенько была занята.

С тех пор, как встретила Макса. Она хотела сказать это.

Я оглядываюсь на свою работу:

– Нет. Я рада, что ты пошла. И рада, что вы хорошо провели время с Чарли. – Это наполовину правда.

– С близнецами мы тоже хорошо пообщались, – осторожно добавляет Линдси. – Каллиопа, когда отдыхает, бывает очень забавной. Просто она живет в постоянном напряжении.

– Да. Некоторые так считают.

– Честно, Ло, мне кажется, она уже не та гордячка, какой была раньше. Она очень заботливая.

Я отвечаю пристальным взглядом:

– Ее брат учится в колледже. Думаю, он способен сам о себе позаботиться.

– Он теперь живет своим умом, как бы странно это ни звучало, – улыбается Линдси. – Ты ведь знаешь, что он никогда не обижал тебя намеренно. И если тебя нет рядом, он по сто раз о тебе спрашивает. И о Максе тоже. Ты ему нравишься. Всегда нравилась, помнишь?

Я прекращаю завивать кудри.

– Я вовсе не хочу, чтобы ты оторвала мне за это башку, – поспешно добавляет Линдси, – но совершенно ясно, что и тебе Крикет Белл тоже нравится.

У меня в горле появляется комок. Я сглатываю.

– И с чего ты так решила?

Подружка забирает у меня парогенератор:

– Поскольку любому мало-мальски наблюдательному человеку видно, что ты сходишь по нему с ума.

Я сажусь за обеденный стол и замечаю газету, подсунутую под мою салфетку для горячего. Дело рук Энди. Там статья о росте количества заболеваний, передающихся половым путем, среди подростков. Я выбрасываю газету в мусорную корзину. Неужели родители догадываются, что я занимаюсь сексом?

Я знаю, что у Макса было много девушек – до меня. Но он сдавал анализы. И он здоров. И все же эти призрачные женщины не дают мне покоя. Я представляю Макса в темных закоулках баров, в его апартаментах, в кроватях с гламурными женщинами, пьяными и развратными. Макс уверял, что реальность была куда менее восхитительной. И я почти ему верю.

Но сегодня ночью это не работает. У меня нет дежурства. «Амфетамин» дает концерт в «Горшочке с медом» – бурлеск-клубе, куда я не прохожу по возрасту. Я понимаю, что бурлеск – вид искусства, и все же чувствую себя не в своей тарелке. У меня такое чувство, будто я еще слишком маленькая. И я ненавижу Макса.

Но сегодня вечером меня мучает не только это.

Пятница. Приедет ли Крикет домой на выходные?

Слова Линдси крутятся у меня в голове всю неделю. Как такое вообще возможно? Думать о Крикете и при этом переживать из-за отношений с Максом? Я хочу, чтобы с ним все наладилось. Так было бы проще. Я не хочу усложнять все еще сильнее. И не хочу думать о Крикете.

За обедом Энди с Натаном обмениваются озабоченными взглядами.

– Что-то не так, Лола? – в конце концов спрашивает Энди. – Ты какая-то рассеянная.

Я наконец отрываю взгляд от окна гостиной, откуда чуть-чуть видно крыльцо Беллов:

– Да? Все нормально.

Родители недоверчиво переглядываются, когда Нора входит в комнату и садится за стол.

– Это была Хризантема Бин, ну такая, с лающим голосом. Она придет завтра рано утром, чтобы погадать перед покупкой своих еженедельных лотерейных билетиков.