Малика Атей - Я никогда не [litres]

Бахти как-то удачно пропустила вперед всех, как она их звала, неоченьских, так что Карим, Ануар и зануда Юн успели отвертеться от настоящих подруг Боты и сели в машину вместе с нами.

Это были самые мокрые, самые скользкие, самые скучные, самые ветреные и холодные катания, и хотя жизнь еще не закончилась, было как-то понятно, что хуже катаний никогда уже не будет.

– Почему мы без шампанского? – каждую остановку недоумевал Ануар. Всякий раз, стоило ему покинуть компанию и устремиться к магазину, его звал жених, или дружка, или фотограф.

– Если я сейчас не выпью, – сказал Юн похоронным тоном, – я заработаю воспаление легких и умру.

Должен же он хоть что-то зарабатывать.

– Ничего, вон невеста в тонкой синтетике и вполне бодренькая, – сказала Юну Бахти.

– Ее греет свидетельство о браке. – Карим даже не потрудился снизить голос.

– Знаешь, как мне холодно в босоножках? – Анеля прыгала на месте.

– Потому что свадьбу надо делать в августе, – сказал Ануар. – Знаете, что самое ужасное? Мы столько позируем, но никогда не получим снимки.

– Никогда, – кивнул Юн.

– Кроме тех, что сделают для Инстаграма, – возразила Анеля.

– Безвкусно отфильтрованные, – я представила себе фотографии, на которых нас отметят, – слишком желтые, слишком размытые, да еще и отрезаны по суставам.

– Это как? – спросил Ануар.

На заднем плане невеста снималась с сестрами, жених приближался к нам, мы сделали доброжелательные лица.

Широко улыбаясь, я тихо и быстро ответила:

– Это когда ноги есть, а ступней нет, или руки есть, а кистей нет, или когда…

Но тут подошел Айдар.

– Ну, как оно? – Преувеличенно бодрый, он смотрел на всех и мимо каждого.

– Погода чудесная, – поэтическим тоном произнес Юн.

– Казахи говорят, дождь – это к хорошему, – вставила Анеля.

Не прошло и секунды, как появилась Бота и крепко взяла мужа под руку (как будто кто-то будет посягать на него в день свадьбы).

К семи вечера, продрогшие, еле шевеля ногами, мы добрались до ресторана. Парни пошли с кем-то здороваться.

– Быстро в туалет. – Я утянула Анелю с Бахти. – Сейчас там будет очередь, как в Лувр в дни школьных каникул.

Куда более спокойные, но все такие же холодные – везде работали кондиционеры – мы пошли к карте рассадки. Бахти с Анелей искали наши имена в списке столов, начав с начала. Я заглянула в самый конец:

– О, мы сидим за лучшим столом с красивыми друзьями Айдара!

– Где? – Бахти с Анелей так перевозбудились, что чуть не стукнулись головами.

Я закатила глаза.

– Как только увидите стол на самом отшибе и пару обреченных детей за ним, не уходите далеко: это наш.

У Бахти вытянулось лицо. Я увидела, как Карим, Юн и Ануар садятся за один из лучших столов в центре зала, вместе с сестрами Боты, так далеко, что они нас даже не увидят. Мы этого вовремя не ценили, но, видимо, все, что мы испытывали до этого момента, – это была радость.

– Бота скорее съест пластикового лебедя за своей спиной, чем расщедрится на таких, как Ануар, для заведомо грешных, вредных девушек. Это мы, – пояснила я слегка грустной, замерзшей Анеле.

– При чем тут вообще лебеди? – Бахти бросила возмущенный взгляд на инсталляцию над подиумом молодоженов. – При чем тут эти верные, благородные создания?

– Она на шестом месяце, у них не было времени перебирать всех птиц и вспомнить самую меркантильную, которая бы еще славилась добрачной беременностью.

Анеля тем временем перепробовала все стулья за нашим столом:

– Это логически невозможно, но как я ни сажусь, я остаюсь спиной к залу и весь зал – спиной ко мне, и я ничего не вижу – ни сцену, ни танцпол, ни стол молодых.

Возле нас стояла колонка – так близко, будто не только не хватало места, но ее еще и нарочно придвинули. Оставалось надеяться, что она будет работать во всю мощь, и хотя мы ничего не увидим, мы лучше всех все услышим.

– Какой кошмарный стол, – сказал взявшийся из ниоткуда Карим, в руках у него был стул. – Юн еще предупреждал, что у вас худший стол в зале.

Вслед за Каримом подошел Ануар – Бахти просияла, – и Юн тоже притащился. Я давно замечала, что Юну все еще нравится Бахти, но, видимо, не настолько, чтобы жертвовать хорошей рассадкой по собственной воле.

И хотя мы уже немало пострадали на этой бессердечной свадьбе, главное разочарование вечера ждало нас впереди: на столе стояли ледяные кумыс [2] Напиток из конского молока. и шубат [3] Напиток из верблюжьего молока. , вода и даже отдельный лед, но ни намека на горячительное.