К Линн - Скрытое пламя

Я колеблюсь, боясь принять ее.

— Не переживай, Блондиночка. Клянусь, ни за что не позволю тебе упасть.

Мои глаза встречаются с его карими, взгляд твердый и уверенный. Кладу дрожащую руку в его теплую ладонь, затем поднимаю обнаженную ногу на холодные перила и отталкиваюсь другой.

Он помогает мне забраться на лестницу, крепко удерживая меня за талию рядом со своим большим телом. Сердце дико стучит, когда я хватаюсь руками за металлические ступеньки, держась изо всех сил.

— Опускай вниз, — приказывает он в рацию.

Лестница дергается, опуская нас и посылая панику по моим венам.

— Боже мой! — я закрываю глаза, не желая видеть, как далеко до земли внизу.

— Не бойся, я тебя держу, — его теплое дыхание задевает мое ухо, когда он прижимается к моей спине.

Каждая мышца в моем теле неподвижна. Я не могу ровно дышать уже по новой причине, и только сейчас начинаю осознавать, насколько он близок к моему полуобнаженному телу.

— Моя собака все еще у тебя? — спрашиваю я, а при этом едва дышу.

— Да, я держу его.

Его голос что, более хриплый, чем раньше?

Лестница, наконец, останавливается, принося небольшую отсрочку моему сходящему с ума сердцу. До тех пор, пока сексуальный пожарный не намеревается отойти от меня.

Хватаю его за запястье, удерживая руку вокруг своей талии.

— Пожалуйста, не уходи.

— Почему? — его дыхание снова задевает мое ухо.

— Потому что, если ты это сделаешь, все увидят мою попу, а для сегодняшней ночи у меня уже достаточно переживаний.

Полагаю, он собирается спрыгнуть, воспользовавшись возможностью смутить меня, но, к счастью, остается там, где стоит и снова говорит в рацию:

— Бэнкс, принеси нам одеяло.

— Принято.

— Спасибо, — шепчу я

Между нами повисает неловкая тишина.

— Как тебя зовут, Блондиночка?

Сомневаюсь, отвечать ли ему, но понимаю, что он имеет право знать, он ведь видел меня в нижнем белье.

— СиСи.

— СиСи, — мое имя слетает с его языка, вызывая дрожь, пульсирующую вниз по позвоночнику. Не замечала раньше, но у него слабый акцент.

Я собираюсь узнать его имя, но мне не выпадает такая возможность, потому что к нам присоединяется другой пожарный.

Пожарничек передаёт Пеппер в обмен на одеяло.

— Поставь его вниз, ладно?

Его друг держит мою сумочку, с усмешкой рассматривая содержимое.

Я смотрю на него через плечо, раздумывая, что же такое забавное он нашёл там.

— Будьте поосторожнее с моей собакой.

— Есть, мэм, — салютует он мне, а затем исчезает за машиной, забирая Пеппа и смех с собой.

Пожарничек оборачивает одеяло вокруг моей талии, прежде чем отступить.

— Вот так, — спускается вниз первым, затем ждёт, пока спущусь я.

Собирая одеяло вокруг бедер, я поворачиваюсь и делаю шаг за шагом. Когда добираюсь до последней ступеньки, руки обхватывают мою талию, поднимая меня. Он поворачивает меня лицом к себе, его тело близко, ближе, чем необходимо, и у меня снова перехватывает дыхание.

— В следующий раз, Блондиночка, эвакуируйся вовремя и положенным способом.

Раздражение возвращается. До того, как я успеваю сказать ему, что ему следует поработать над навыками общения с людьми, он, хватая оборудование, убегает и бросается в горящее здание.

Мужчина, который принес нам одеяло, передает мне Пеппа, на его лице веселая ухмылка.

— Мисс, — салютует шлемом в мою сторону, а затем следует за своим другом.

И вот она я, стою среди своих соседей, одеяло подтянуто на бедрах, скрывая мои черные трусики. Внуки миссис Лэнгли указывают на меня, их глаза загораются, как фейерверк на четвертое июля.

О да, это, безусловно, самая унизительная ночь в моей жизни.

ГЛАВА ДВА

Гейб

Спустя несколько горячих часов моя кровь все еще кипит. От гнева, и... я не знаю, от чего еще. Ни единой чертовой мысли, как объяснить, что я чувствую по поводу той катастрофы, которая постигла меня с Блондиночкой.

Когда я очутился перед высоткой, расположенной в одном из самых богатых районов Атланты, и услышал, что внутри все еще есть арендатор, последнее, что я ожидал найти, это летающие туфли, сумки и какую-то цыпочку, сидящую попкой кверху.

Ох, и что это была за попка. Бледные круглые половинки, едва скрытые черным шёлком, созданные для мужских рук и многих других вещей. Я стоял там, ошарашенный как идиот, пока туфля не угодила мне прямо в лицо. И вот тогда, за считанные секунды, от состояния шока я пришел в ярость.

Я видел, как люди рискуют своей жизнью, чтобы во время пожара спасти разные ценности. Но гребаная дизайнерская сумка просто ни в какие ворота не лезет. Определённо - самый легкомысленный выбор. Хотя, это не должно меня удивлять, она ведь похожа на легкомысленную штучку. Богатую и испорченную. Мне всю жизнь приходится иметь дело с такими, как она. Теми, кто и секунды не продержался бы в моем районе города. Теми, кто смотрит на таких, как я так, словно мы не достаточно хороши, чтобы чистить их бассейны и работать у них в саду...