Медина Мирай: Река моих сожалений [litres]

– Я всю жизнь хотел быть свободным от дурацких обязательств, но еще в детстве мне сказали: «Ты откроешь собственную фирму. Мы тебе в этом поможем». А меня тянула улица с ее пороками. Поначалу я поддавался своим соблазнам, так и влез в наркотики, но родители быстро поставили меня на ноги, думая, что выветрили из моей головы всю юношескую дурь. Даже нашли мне невесту. Вот только мне по-прежнему чего-то не хватало.

Он остановился у грамот и развернулся.

– Я действительно завязал с наркотиками, но меня не покидала идея начать жизнь сначала. С улицы. Так под вымышленным именем я попал в Лос-Анджелес, в PRIVATE CLUB, где встретил человека, спутавшего мне все карты. – Взгляд «Колдера» наполнился печалью. – Но этот человек был непохож ни на кого другого. Поэтому я… к нему…

Он спрятал руки в карманы и отвел взгляд в сторону. Не всем чувствам суждено стать достоянием чужой памяти. Есть те, которые становятся частью только тебя, твоим маленьким сокровищем. И поделиться ими – все равно что разориться.

– Родители меня быстро вычислили через газеты. Я знал, что невозможно вести двойную жизнь с одним лицом, но осознание того, что меня могут поймать в любой момент, лишь подстегивало меня, и я продолжил игру. – Он усмехнулся сам себе, но его взгляд выражал глубокую печаль, которую не могла скрыть ни одна хитрая, самодовольная улыбка. – Только вот оказалось, что это не игра, а реальность, в которой я хотел бы остаться… но не могу.

К двери приближались шаги. Для «Колдера» они были последним звонком часов, оповещающих: дивная сказка под названием «свобода» закончилась.

Но свободой чего она была? Мыслей, чувств, души, личности. История, обреченная на трагический конец, и любовь, не получившая достойного финала, заканчивались всего из-за одной вещи: в жизни так не бывает. Само мироздание не устроено так, чтобы осуществлять наши мечты, а стечения обстоятельств, складывающихся из желаний более властных людей, не позволяют вздохнуть и жить так, как хочется тебе. Далеко не все способны справиться с трудностями и потому проживают несчастную жизнь, под конец которой нечего вспомнить, нечем похвастаться и нечему порадоваться.

А «Колдер» был лишь невольным рабом построенной другими людьми системы. Ему не скрыться и не отвертеться от написанной родителями судьбы.

Уже сейчас он садится в машину, чтобы поехать в аэропорт и улететь в Пенсильванию. Уже через полгода он женится на выбранной его родителями нелюбимой девушке. И уже через несколько лет займется делом, к которому не лежит душа.

Но так напечатано в сценарии. Так следуй же ему, «Колдер», раз не можешь найти смелости пойти против системы, раскрой свои ладони и дай бабочке – предвестнице желанной жизни – навсегда улететь. Ты уже никогда ее не поймаешь, если только она не смилуется и не вернется.

– Ну что, Элтон? – начал отец, сидя на переднем сиденье. Но сын не поднял взгляда. – Ты достаточно нагулялся перед тем, как стать ответственным человеком? Музыка – ерунда, а люди, которых ты встречал, – лишь временные, тонущие в грязи создания.

– Ты пойми нас, – добавила мать. – Это все юношеское. Оно пройдет. Мы не можем позволить тебе застрять в этом. Ты больше никогда не встретишь этих людей. Нужно двигаться дальше… Ты что, плачешь?

«Колдер» качнул головой, сохраняя из последних сил безмятежный вид. Но дрожащие губы и наполняющиеся слезами глаза заставили мать замолчать.

– Плачет? – угрожающе повторил отец.

– Нет, мне показалось…

– Настоящие мужчины не плачут. Слезы – проявление слабости. Ты парень из уважаемой семьи. Скоро у тебя будет своя семья, дети. Ты должен быть сильным.

Мать устало вздохнула. Речи, передаваемые из поколения в поколение, надоели даже ей. Откинув свой хлопковый бежевый шарф, она оглянулась на сына и увидела в его глазах все ту же пустоту. Материнское сердце не вынесло догадок и переживаний:

– Ты выглядишь хуже, чем когда уходил. Но скоро все встанет на свои места.

– Оно никогда и не было на своих местах.

«Колдер» отвернулся к окну.

– А знаете, что самое трагичное?

Родители замерли.

«Я действительно любил его», – правда стоила бы ему года, потраченного на лечение от собственной сущности.

Он выбрал другую правду:

– Я больше никогда не буду по-настоящему счастлив, как тогда, в Айдахо.

Как-то раз в ленте на Pinterest мне попалась старая фотография юноши, которым оказался покойный Ривер Феникс – старший брат известного всем Хоакина Феникса. Сначала меня поразило то, как рано он ушел, затем – трагичность его жизни. Несмотря на чудовищные трудности, он был замечательным и добрым человеком, каких сейчас так не хватает этому миру.