Юлия Резник - Куплю счастье. Дорого

— Ну… Я тогда не буду тебе мешать.

— Отец в кухне, — шмыгнула носом Ариша, — это налево по коридору.

Кухня отыскалась быстро. Этери даже не успела остыть.

— Доброе утро, — не слишком любезно поздоровалась она и опустилась на высокий барный стул — подальше от стоящего тут же Марка. Орудуя ножом, он яростно пилил хлеб. Ломти выходили огромными и не слишком ровными. Этери сделала себе пометку не забыть упомянуть о нарезке, когда их разговор вернется к вопросам женского превосходства.

— Ариша очень расстроилась из-за того, что ты заставил ее смыть макияж.

Марк обернулся на звук ее голоса. Мазнул вверх по ее голым ногам взглядом, отвел его и с еще большим усердием вернулся к своему делу.

— Это тебя не касается. Лучше скажи, что ты планируешь делать дальше? Оставаться у меня ты не можешь и…

— Почему? Я тебе совершенно не помешаю. А может, даже и помогу!

Этери понимала, что это глупость, но почему-то совершенно не хотела покидать этот дом. Ей понравилось просыпаться под звуки просыпающейся природы.

— Это чем же?

Марк метнулся к сковороде, на которой уже горело масло, сделал огонь тише и вбил два яйца.

— Ну, не знаю… Я могу помогать тебе по дому. Ты же совершенно зашиваешься! Ну, и сайтом заняться — само собой. Но к этому я могу приступить, только когда пришлют мой компьютер.

Этери почесала пальцами одной ноги другую и вдруг застыла, поймав на себе потемневший взгляд Марка.

— Что такое? Что-то не так?

— Почему ты не оденешься во что-то приличное?

— А что, ты где-то видел у меня чемодан? Я бы с радостью. Но это, — Этери провела линию от подбородка до живота, — намного приличнее костюма смерти.

— Да ну?

— Угу. Знал бы ты, для чего он предназначался…

— Этот вопрос терзал меня всю дорогу. — Марк стряхнул подгоревшую болтунью на тарелку и поставил на стойку. Пожав плечами, Этери пододвинула ту к себе, взяла приборы, попиленный им кое-как хлеб и с аппетитом принялась за свой завтрак.

— Ну, понимаешь, мой любовник сказал, что ему не хватает разнообразия. Я подумала-подумала… и решила, что ролевые игры могли бы разнообразить нашу сексуальную жизнь.

— И поэтому ты нарядилась смертью?!

Глаза Марка полезли на лоб. Ну, ладно… Может быть, это была не самая лучшая её идея. Котик явно не то имел в виду. Возможно, он думал, что она нарядится сексуальной зайкой. Или развратной медсестрой. Но в тот момент на Этери со всех сторон наползала пугающая ее до чертиков пустота. Она испугалась и стала совершать одно безумство за другим. Впрочем, любой нормальный психолог мог бы ей объяснить, что при помощи таких странных поступков Этери буквально кричала миру о том, что с ней происходит что-то ужасное. Но никто… никто не распознал этих её сигналов. И не предотвратил надвигающуюся катастрофу. А Котика она вообще, похоже, здорово напугала. Не зря ведь бедняга решил утешиться в объятьях другой, не проявив при этом присущей ему ранее осмотрительности. Его-то пофигизм её и добил. Не то, чтобы Котик имел для неё такое уж значение… Скорее, его поступок стал для Этери последней каплей.

— Почему нет? Образ монашки мне показался скучным и избитым.

— Ты спятила, если думаешь, что я разрешу тебе здесь остаться. Хотя почему «если»? Просто! Без «если». Ты спятила.

— Да ладно тебе. Я же сказала, что могу быть полезной, — начала раздражаться Этери.

— Например?

— Например, я могу приглянуть за твоей дочкой.

— Ты только что, не моргнув, сожрала ее завтрак, — длинный палец ткнул в опустевшую наполовину тарелку, — о каком «приглянуть» ты говоришь?!

— Оу… Значит, это предназначалось Арише?

— А ты думала, я приехал домой, чтобы приготовить поесть тебе? Бродяжке, которую я имел несчастье подобрать на дороге?

Этери стало неловко. Ну, не говорить же ему, что она привыкла, что в этой жизни все для неё… И восприняла этот завтрак как должное. Ну, ладно… она была неправа.

— Это было бы мило. К тому же яичница — блюдо, которое едят на завтрак. А на обед… на обед ребенка полагается кормить хотя бы супом. А в идеале — комплексным обедом из трех блюд. Ах да… это я еще про компот забыла.

Голубые, как летнее небо, глаза Марка сузились, отчего к его вискам потянулись тонкие лучики морщинок. Как у любого человека, проводящего много времени на солнце, эти тонкие линии были намного светлее загорелой кожи его лица. Будто он постоянно щурился, или часто смеялся. Последнюю мысль Этери тут же отмела. На душу компании Марк походил слабо.