Юлия Резник - Буду тебе женой

— Карина… Карина! — ворвался в мысли настойчивый голос.

— Извини, что ты сказал?

— Нас пригласили на ужин…

Палуба покачивалась под дрожащими ногами девушки, когда она шла к столу. Так красиво — колеблющееся пламя свечи, отливающие серебром приборы. Но главное — он, сидящий напротив.

— Это рыба? А где мои наггетсы?

— Наггетсы ты ел вчера, Тим. Попробуй, какая вкусная зубатка. Это я ее поймал. Ну, что скажешь?

— Буэ… Я не люблю рыбу.

— Тим! — пресек споры с сыном Логан, — Ешь! Это и правда очень вкусно.

Логан делал вид, что между ними ничего не произошло. Нет, Карина, конечно, не ожидала, что он тут же, при сыне, начнет с ней флиртовать, но и к его показному равнодушию была не готова. У нее внутри все вибрировало от эмоций, ей хотелось во всю глотку орать, как тогда, когда она поборола марлина. Вряд ли Логан до конца понимал, что для нее значила эта рыбалка. Может быть только о чем-то догадывался о том, что сражаясь с сильной, полной грации рыбой, на самом деле Карина сражалась с собой. С собственными страхами и комплексами неудачницы. И у нее получилось! Она смогла! Чувство уверенности в собственных силах, которого она не знала раньше, оказалось таким пьянящим. Хмельным… И ни один наркотик не давал ей тех незабываемых ощущений. Она их вообще не знала. И тогда, распластавшись на теплой палубе, покрытая с ног до головы горьким потом и солью, она чувствовала такой нереальный подъем. Она жила… А сейчас снова медленно умирала.

Карина сжала пальцы на запотевшем бокале с водой и отвела взгляд в сторону. Уже почти стемнело. Куда ни посмотри — бескрайнее волнующееся море, очерченное с одной стороны ломаной, полустертой ластиком ночи линией берега.

— Завтра мы увидим знаменитые дома на сваях.

— Ума не приложу, зачем кому-то понадобилось строить их посреди океана.

— А затем, что в океане ты был вне досягаемости закона о запрете азартных игр, действующего на территории Штатов.

— Выходит, это было обычное казино?

— Ничего обычного там не было…

Может быть, Логан продолжил бы свой рассказ, да только Тиму он показался неинтересным, и он спросил отца о чем-то своем. Карина отложила приборы и встала из-за стола.

— Я прогуляюсь.

— Не очень хорошая идея. Ветер усиливается.

— Я осторожно…

Погода портилась на глазах. Как и настроение Карины. Она прошла на нос, вцепилась пальцами в поручень и уставилась вниз. Туда, где прожорливые крутые волны лизали белые бока Марины. Ужасная в своей красоте картина.

— Карина, у нас нерадостный прогноз. Капитан принял решение бросить якорь, чтобы не рисковать. Здесь неподалеку есть уединенная гостиница. Нас заберет катер.

Голос Логана прошелся по ее телу медом. Карине было все равно. Шторм… штиль, лишь бы с ним. Она со страхом думала о том, что их плавание будет коротким. А что потом? Она медленно обернулась.

— Логан…

Он покачал головой:

— Я должен извиниться…

Нет… Нет! Пожалуйста, только не это.

— За что? — прошептала Карина.

— Я не должен был тебя целовать. Это было неправильно.

Она сжалась. Плечи окаменели.

— Почему? — спросила, не поднимая глаз. С трудом подавляя в себе желание вновь забраться в кокон своего одиночества.

— Потому что это порыв, понимаешь? Завтра мы бы о нем пожалели.

Карине хотелось крикнуть ему в лицо: говори за себя! Но тем самым она бы еще сильнее себя унизила.

— Ты все еще скорбишь по жене? — дала последний шанс и себе, и ему…

— Эээ… Да. Да, конечно.

Он врал. Карина чувствовала, что Логан её отталкивал не из-за любви к другой. И не из уважения к ее памяти. Возможно, таким ответом он просто хотел пощадить ее самолюбие. Так воспользуйся же этим шансом! — орало в мозгу. Но какой-то дьявол ей не давал сделать это! Может быть, слабая вера в то, что она ещё стоит чего-то, появившаяся после проклятой рыбалки.

— От чего она умерла?

Логан стиснул челюсти. Яхту все сильнее болтало. По палубе туда-сюда сновал экипаж. А они стояли друг напротив друга…

— Саркома. Все случилось очень быстро. За каких-то два месяца…

— Могу представить, как это страшно.

— Нет! Не думаю, — впервые с момента их встречи у пирса в голосе Логана Карина услышала сталь. Интересно, как бы он себя повел, если бы она прямо сейчас призналась, что в свое время тоже столкнулась с онкологией? И перенесла все — начиная от химиотерапии, заканчивая трансплантацией костного мозга? Что бы он сказал, если бы знал, что каждый её день — отвоеван, зубами… когтями вырван у старухи-Смерти… Он бы поцеловал ее снова? Хотя бы из жалости — поцеловал? Если бы знал, что болезнь все еще может вернуться, в любой момент вернуться… Заслужила бы она в его глазах хоть чуточку одобрения? Хотя бы за смелость жить.