Юлия Резник - Буду тебе женой

— Сейчас спинку кресла снимут, чтобы амплитуда была максимально широкой! — Логан говорил громко, по делу. Карина старательно выполняла его отрывистые команды, понимая, что иначе не справится. — Чувствуй его! Как только даст слабину — делай резкий наклон вперед, наматывай леску на катушку и тут же всем телом тяни удилище…

— Я не удержу его… Не удержу!

— Ты все сможешь! Давай, я страхую…

В отчаянной попытке высвободиться марлин выпрыгнул из воды, станцевал свой завораживающе прекрасный танец. Карина ахнула, пораженная красотой открывшегося зрелища.

— Сейчас он уйдет на глубину! Держи его…

И правда! Началось! Спиннинг согнулся в параболу, угрожая сломаться. Это длилось бесконечно долго. Только подведешь его к борту — марлин взмахивал хвостом и уходил на глубину. Уже потом Карина узнала, что в кругу рыбаков бытует мнение, что на сто килограммов веса рыбы приходится час борьбы с ней. Как она справилась с этой махиной? Откуда она черпала силы? В том, кто стоял за спиной, приняв её бой, как свой. С кем она орала во все глотку, когда рыба, наконец, была поймана. С кем испытала восторг такой силы, что той вообще не осталось… Девушка упала на палубу и засмеялась, глядя на подсвеченное розовым небо. А он… он стоял чуть поодаль и глядел на нее, улыбаясь чуточку снисходительно.

— Тим расстроится, когда узнает, что пропустил.

Логан сел на палубу, рядом с Кариной, лишь после того, как все закончилось, и рыбу отпустили обратно в море. Может быть, глупо, но она загадала желание. Словно этот марлин был ее золотой рыбкой.

— А ты ему не рассказывай.

— Наверное, ты права…

— Что-то долго он спит.

— Умаялся. Черт! Ты же так и не воспользовалась кремом, — Логан приподнял ее лицо за подбородок и покрутил из стороны в сторону. Карина осторожно коснулась пальцами поджарившейся и как будто обветренной кожи на щеке.

— Больно?

Он был так близко, что в том месте, где их обнаженные ноги соприкасались, ей было действительно больно. Мучительно…

— Нет, я в порядке. Нужно только умыться.

— Давай… А я пока спрошу у капитана, чем тебя можно помазать.

— Я в порядке, — слабо запротестовала Карина, с трудом поднимаясь на ноги.

Карина быстро помылась, натянула на влажное тело сарафан. Поморщилась от того, что, как она ни храбрилась, её смуглая кожа таки действительно обгорела. Так странно…

За время отсутствия Карины Логан тоже переоделся и принял душ. Его темные волосы падали на лоб влажными чуть вьющимися прядями. Он похлопал рядом:

— Капитан дал мне мазь с пантенолом.

Карина присела возле мужчины, затаив дыхание, наблюдая за тем, как он выдавливает себе на пальцы мазь из тюбика. Их взгляды встретились. В сумерках, освещенных лишь лунным светом, глаза Логана казались двумя яркими звездами. Он мазнул ей по носу кремом и улыбнулся скупо, и она утонула в этом звездном молоке. Завороженная… Твердые пальцы перешли на щеки, втирая лекарство быстрыми, но осторожными движениями. Что-то изменилось. Карина почувствовала, что если ничего сейчас не предпримет — он просто уйдет. И тогда она медленно к нему потянулась. Пугливо прикрыла глаза, опасаясь его реакции. Но Логан даже не шевелился. Его губы были горячими и сухими… Он плотно сжал их, и какой-то мучительный миг Карина думала, что это все! Конец. А потом они дрогнули, приоткрылись, позволяя ее языку скользнуть внутрь его рта. Логан порывисто выдохнул, схватил ее за острые плечи, прошелся вниз, безжалостно комкая в руках мягкий хлопок ее сарафана.

— Папа… Карина… Вы где?

Логан вскочил. Оглянулся, мазнул по ней нечитаемым взглядом и поспешил навстречу сыну.

— Мы здесь, соня. Ты чуть было ужин не пропустил.

Тим осмотрелся по сторонам. Растер кулаками глаза.

— Мы попали в шторм? — зевнул беззаботно. Карина перевела удивленный взгляд на воду. И правда… Шторм — не шторм, но океан волновался, и поднялся ветер. Они даже приспустили парус. Но погруженная в Логана и в то волшебство, которое происходило, Карина этого даже не заметила.

Так странно… Никогда раньше она такого не испытывала. Даже когда думала, что влюбилась в Громова. И сейчас это было что-то выходящее за рамки её опыта. Не просто животное эгоистичное стремление обладать. А желание самой отдаться. Всю себя в нем растворить, если это только понадобится. Потребность быть с ним, никогда больше не отпускать. Потому что нет её… Её вены с его переплелись, её сущность. Он её! Её… И кто может объяснить, откуда это берется? Понимание «своего»? Тебе предначертанного человека? Того, кто не обязательно лучше или хуже других, просто он твой — и это как тавро, как диагноз.