Оксана Резникова - Королева вестерна

Как он там? Хочу позвонить ему, спросить: как дела? Но, конечно, не решаюсь. Зачем бередить старые раны? Вдруг он захочет увидеться? Зачем ему видеть неприятное зрелище? Некогда красивая, а теперь беспомощная Алена, с отросшими корнями волос, с ногтями, которые давно забыли, что такое маникюр, бледное лицо без косметики, только глаза по-прежнему ярко-голубые и излучают вселенскую тоску. Вряд ли со мной «такой» будет приятно общаться. Он сбежал, сделал свой выбор. Так зачем лишний раз напоминать о себе?

— Доченька, тебе помочь? — заботливо спрашивает мама.

— Никак не решусь сесть в него. Может, до конца жизни придется в инвалидном кресле кататься, успею еще.

— Алена, девочка моя, не говори так! Наш профессор сказал, что ты поправишься. Главное, что мы начали лечение. Пойми, что кресло — это временно.

— Нет ничего более постоянного, чем временное, — скептически заявляю я, но нутром чувствую, что мама в отличие от Саши, глубоко верит в мою реабилитацию. И я сама невольно поддаюсь ее настрою.

— Ладно, сейчас протестируем мою новую тачку. Всегда мечтала стать водителем, ха-ха, мечты сбываются!

Мама давно не обращает внимания на мой сарказм — привыкла.

— Я тебе помогу.

С маминой помощью я усаживаюсь в коляску, пробую двигаться на ней, управлять ею. Получается, но не сразу. Хорошо, что сижу на успокоительных таблетках, иначе бы разревелась от обилия чувств. Сашкина рубашка на мне, как талисман. Мама ничего не говорит на эту тему, понимает, что слишком болит еще.

Теперь я много читаю. Никогда бы не подумала раньше, что книги по саморазвитию такие скучные! Несколько страниц чтения, и вместо того, чтобы зарядиться мотивацией, клюю носом. Перешла на детективы. И тут не зашло — мерзость, убийства на убийствах. Может, лучше романы? Нееет, я буду плакать, а расстраиваться мне никак нельзя, эмоции усугубляют мое и без того критическое состояние. Может, кто-нибудь знает, как стать в этом мире бездушной куклой?

Мама настаивает на оформлении моей инвалидности, но я и слышать ничего не хочу про унизительные комиссии в Бюро медицинской экспертизы. Оформить инвалидность — это значит смириться со своей болезнью и ущербностью раз и навсегда. Я так не хочу. Я еще поборюсь.

— Алена, нам нужна помощь от государства, — растерянно приводит мама аргументы.

— Заработаю деньги сама, никакой я не инвалид, — возмущаюсь я, — а человек с низкой мобильностью. Голова есть на плечах, значит, найду способ заработать!

По крупицам собираю информацию о своей болезни с предельной осторожностью, обходя статьи, написанные дилетантами. Оказывается, нужно постоянно развиваться и изучать что-то новое, давать нагрузку мозгу, чтобы не оставить болезни никаких шансов убить его. С удвоенным рвением берусь за изучение итальянского языка. Кроме того, снова набираю учеников на дистанционное обучение английского. Почему бы и нет? Мне всегда нравилось делиться с кем-то своими знаниями, да любая копейка в нашем скудном бюджете сейчас будет не лишней. Препараты и разные реабилитационные штуки очень дорогие.

Новый день в моей новой жизни начинался однообразно. Поднимаюсь без будильника в семь утра, пересаживаюсь в коляску, качусь в душ. Привожу себя в относительный порядок, готовлю завтрак себе и маме. Моя кухня теперь адаптирована новым гарнитуром и техникой. Могу жарить блинчики или мыть посуду, сидя в кресле. Эта фантастика стоила немалых денег, но оно того стоило. Теперь я не чувствовала себя уязвленной на собственной кухне.

После завтрака провожаю маму на работу и обязательно делаю неброский макияж. Мои ученики не заслуживают неопрятного учителя. Надеваю очки — зрение начинает подводить. Если так пойдет дальше и зрение начнет падать, то нужно будет подумать об операции лазерной коррекции.

До самого обеда у меня занятия, потом перерыв на обед. Я еще слаба и поэтому ложусь в кровать на дневной сон. Просыпаюсь, снова привожу себя в порядок и сажусь за перевод текстов. Ужин готовит мама. Она хотела бросить любимую работу, чтобы неотлучно находиться при «тяжелобольной» дочери. Но почему мама должна отказываться от своей мечты ради меня? Никогда не была эгоисткой и всегда считалась с интересами других личностей. А мечта у мамы была благородная — найти лекарство от рака. И я верила, что именно она внесет в науку бесценный вклад. Не хочу верить в сплетни, что средство от рака давно уже найдено, просто властям невыгодно лечить его. Почему же тогда умирают от онкологии известные люди? Их тоже невыгодно лечить? Детская онкология самая страшная. Почему должны страдать невинные дети? Мы, взрослые, большей частью виноваты в том, что с нами происходит. Но дети? Они не сделали ничего плохого, за что Небеса обрекают их на боль? С самого детства верю, что мама найдет панацею от рака и вылечит всех больных деток в мире.