Снежана Резникова - Запах кофе и жвачка на асфальте

Голова у меня всегда забита всякими глупостями. Еще подростком, начитавшись французских романов, я во что бы то ни стало решила выработать аристократическую походку. Водрузив на голову кипу книг, выпрямив спину и изо всех сил стараясь сохранять равновесие, я отважно вышагивала по паркету. Результаты были поразительны: через пару недель со мной стали сухо здороваться приятельницы, а пацаны, заливаясь смехом, прилепили мне кличку «Снежная Королева». Другая бы моментально ссутулилась, но не на такую напали: мушкетерская выучка гласила – не отступать.

А ну так вот, о глупостях: я еду на ночном автобусе Барселона – Мадрид, что само по себе глупостью назвать нельзя. Дурь, напавшая некстати, заключается в том, что взбалмошная Королева захотела это сделать 1 июня, то есть через три дня после того, как спустилась по трапу самолета Москва – Барселона в солнечное туманное утро Каталонии. Согласитесь, это символично: начинать новую жизнь с первого числа, вместо того чтобы продолжать валяться на горячем ракушечном пляже. Нумерология тоже настоятельно рекомендует эту дату. Коротко говоря, поскольку приметы придают уверенности в себе, я ими пользуюсь.

Рядом со мной сидит симпатичный испанец с типичной эспаньолкой и с интересом поглядывает на мои каракули и на меня. Бог мой, неужели я ему понравилась! В таком случае одно из двух: или испанцы крайне неразборчивы, или сплошь сексуальные маньяки. Скажите, пожалуйста, кому может понравиться с первого взгляда, если не углубляться в интеллектуальные дебри и познания или милый характер, восьмидесятикилограммовая тетя? В принципе испанские мужчины как тип мне интересны… для изучения.

Час спустя.

Попытался-таки завязать знакомство, но дело не увенчалось успехом: я по-испански ни агу, он – по-английски. Помычали немного, вместе вышли на стоянке, выпили кофе, пообщались еще чуть-чуть при помощи жестов, но руки и скулы быстро устали от непривычной работы, поэтому общение плавно прервалось.

Нет, пора всерьез заняться лишним весом. И изучением испанского… А вскоре и поисками квартиры… А также работы… По ходу событий точно прибавится еще пара десятков дел.

Надеюсь, меня встретят на вокзале…

Что ж, вокзал очень мил, а ждать встречающих придется около часа. Ведь договаривались…

Наконец появились два больших славянских парня: у одного видеокамера в руках, видимо, чтобы запечатлеть историческую встречу, второй с дружелюбно распростертыми объятиями спешит навстречу.

– Бьенбенидос! – блещу я немногими познаниями в испанском.

– Бьенбенида, чукча, – почему-то отозвался Сашка. Его я только раз видела на родине, зато наслышана и про то, как он скрупулезен и ловок в работе, и про то, как не пропускает ни одной юбки, и как вляпался в какую-то неприятность с местной братвой, после чего быстро купил билеты на самолет и укатил в солнечную Испанию. – Познакомься с моим братом. Васек, подойди к тете поближе, она не страшная.

Тощий, но жилистый Васек застенчиво приблизился и поцеловал в обе щечки, таким образом мой третий поцелуйчик завис в воздухе.

– Привыкай, старушка, на поцелуях экономить: двух раз достаточно.

– Не знала, не знала.

– Где наш знаменитый чемодан?

– Да это просто сумка; подумаешь, знаменитость.

– А как же! Я про то, что в нее даже бабочка не поместится, не то что лишняя бутыль водки, всю жизнь помнить буду!

– Ладно, поехали домой, приезд надо отметить, да и отдохнуть тебе с дороги, – вмешался Вася.

Вторая мысль мне больше понравилась, чем первая, но приличия требовали принять и ту, и другую. Уже совсем рассвело, когда автобус домчал нас до Вентас, район, где жили ребята. Он показался мне прекрасным: высокие клены по обеим сторонам шоссе, заливающиеся этим ранним утром птицы вселили в меня такую невиданную радость, таким умиротворением наполнили душу, что я сразу решила: все у меня получится.

Сашина жена не показалась очень уж приветливой, но стол для далеких гостей накрыла, как полагается, по русскому обычаю. Оба парня – высокие, с ввалившимися щеками и ссутулившимися от тяжелой физической работы плечами. Ира – полная им противоположность, эдакая матрона, широколицая и синеглазая, правда, одетая при этом в коротенький легкомысленный халатик в крупную ромашку.