Татьяна Осипцова - Не своя жизнь

С наступлением весны Римма несколько раз вытаскивала его побродить по центру города, где сохранились старинные, будто из сказки, домики; сводила на экскурсию в Старый замок. Было заметно, что она полюбила Штутгарт, а воспоминания о Питере почти стерлись из ее памяти. Закончив учебу в немецкой школе и учась в университете, Римка стала совсем немкой.

Не договариваясь специально, они не афишировали перед Аркадием и Фаиной перемену в своих отношениях. Почти каждую ночь Римма тихонько пробиралась к Денису, раз или два утоляла жажду, и возвращалась к себе. Если старшие Сандлеры уезжали куда-то вместе, а Римма оставалась, тут уже Денис выступал в роли инициатора. Но, несмотря на их осторожность, месяца через три материнское сердце Фаины дало знать: что-то в отношениях дочери и племянника изменилось.

К этому времени Денис уже работал в Вальдорфе. По будням приходилось вставать в половине шестого, чтобы на автобусе и двух электричках добраться на работу к восьми, поэтому ночные набеги Риммы стали короче. В Штутгарт он возвращался к самому ужину. Времени побыть наедине почти не находилось. Дениса это не беспокоило. Теперь его мысли больше занимала работа. Осваиваясь на новом месте, приходилось многому учиться, чтобы по окончании испытательного срока занять штатную должность специалиста. А ежедневные четыре часа на дорогу выматывали, несмотря на то, что автобус до вокзала ходил точно по расписанию, и ехать в скоростных электричках было комфортно – можно даже вздремнуть. Вскоре он стал подумывать о том, чтобы снять квартиру в Вальдорфе и сообщил об этом Римме.

– Нормально! – отреагировала она. – Так ты считаешь, лучше мне мотаться туда-сюда?

Он на это не рассчитывал и вполне искренне ответил:

– Зато выходные полностью будут наши. И я, наконец, освобожу гостиную. Наверное, твои родители обрадуются этому.

– Они привыкли, – пожала плечами Римма и задумалась, будто оценивая все плюсы и минусы.

Вскоре он снял небольшую квартирку в старом двухэтажном доме на окраине Вальдорфа. Оттуда до современного, сверкающего стеклом здания SAP можно было дойти пешком минут за пятнадцать.

На прощанье Фаина устроила праздничный ужин. Они с Аркадием говорили, что привыкли к Денису, но искренне радовались за него.

Денис был тронут.

– Тетя Фаня, дядя Аркадий… Я не знаю, как вас благодарить. Вы столько сделали для меня, взвалили на себя такую обузу… Вы очень, очень мне помогли.

– Брось! – махнул рукой дядя, останавливая неловкие излияния. – Ты нам родственник или как? Мы с Нелькой в одной квартире росли, это потом Сандлеры по отдельным разъехались. Фаня с твоей мамой дружила, и Римка тебе не чужая.

По взгляду, который Фаина переводила с племянника на дочь, было ясно, что им известно о ночных визитах.

Как принято в Германии, квартира с одной спальней сдавалась совсем пустая. Пришлось кое-что самостоятельно подкрасить, побелить. Затем тетя Фаня помогла ему приобрести недорогую мебель, кухонную посуду. На это ушла часть зарплаты Дениса и остатки денег из конверта.

До осени Римма появлялась в Вальдорфе регулярно. Иногда она добиралась самостоятельно, а бывало, что в пятницу вечером Денис приезжал на Лерхенштрассе, и, отужинав в семейном кругу, они уезжали вместе. На тему совместных выходных ни Аркадий, ни Фаина с Денисом не говорили, зато с Риммой мать побеседовала.

– Мама предупредила, чтобы я не теряла головы, – сообщила однажды Римка, рассматривая лицо Дениса и поглаживая его влажный, в испарине лоб.

Он лежал навзничь, с закрытыми глазами, еще не пришедший в себя после минут страсти.

– А ты способна потерять голову? – пробормотал он, следя за ней сквозь щелки век.

– Не знаю. Нет, кажется, нет.

– Рим, – он открыл глаза, – я никогда не спрашивал. У тебя ведь прежде были парни. Ты кого-нибудь любила?

– Я люблю тебя, – ответила она.

Он не поверил. Так о любви не говорят. Поэтому переспросил:

– Любишь?

– Ну, а что это? Нам с тобой хорошо. Мне ни с кем так хорошо не было. Мы понимаем друг друга, ведь так? Может, это от национального родства душ, не знаю…

– А когда меня нет, как часто ты думаешь обо мне? – спросил Денис.

– Каждый день. Конечно, не постоянно, но думаю.

– А что думаешь? – продолжал он выпытывать.

Римма усмехнулась, показывая ряд мелких острых зубов.

– Думаю о том, не трахаешься ли ты с кем-нибудь в это время!

Она вскочила на него верхом, заломила ему руки за голову, наклонилась к самому лицу и вкрадчиво прошептала: