Джасинда Уайлдер: Клуб высотной мили

Мое терпение кончилось, и я была на грани того, чтобы ударить Шейна по голове бутылкой ликера и перетащить его в спальню. Думаю, он знал об этом и продолжал меня дразнить. Шейн не отстегнул свой ремень и оставался сидеть на месте даже тогда, когда я переместилась на его колени и потерлась своей киской о его промежность.

Он был готов для меня, но язык его тела излучал безразличие. Я ни на секунду не купилась на это.

— Я никогда не видела мужчину до тебя, — прошептала я ему на ухо, покусывая мочку.

— Тогда можно сказать, что я был твои первым мужчиной? — руки Шейна обернулись вокруг моей талии.

Я схватилась за его рубашку и сосредоточенно расстегивала каждую пуговицу, постепенно открывая все больше и больше и целуя его грудь. Его дыхание сбилось и стало прерывистым, а сердце забилось быстрее в груди, так что не настолько он был равнодушен к моим ласкам, несмотря на то, что держался совершенно неподвижно, положив руки на мою спину и отклонив голову назад.

Я чувствовала, как растет его эрекция и прижалась своей киской к нему. Его бедра стали двигаться в странном ритме, и я поняла, что ему, вероятно, тоже было неудобно, так что я решила использовать это против него.

Я спустила его рубашку к предплечьям, позволив ей свернуться на локтях, а затем оставила ее там. Чтобы ее снять, ему нужно было отпустить меня или оставаться в ней, ограниченным в движениях. Я провела ладонями по его груди и взяла в рот один из его небольших сосков, прикусив легонько зубами, чтобы услышать, как из него вырвался протестующий стон.

Все это время я продолжала прижиматься к нему, возбуждая нас обоих; возбуждение вызывало только боль, однако Шейн продолжал двигать своей эрекцией напротив моей киски в тщетных попытках освободиться.

Я отстранилась с невинным видом.

— Что-то не так, мистер Сорренсен?

Шейн зарычал, когда услышал свою фамилию, но отказывался признаться.

— Нет, никаких проблем, мисс Ларкин.

— Ты уверен? Что не нужно ничего… ослабить?

— Не-а, все совершенно.

Я провела согнутым указательным пальцем, зацепившись за пояс, по его животу, немного ослабив давление, но не столько, чтобы позволить его мужественности вырваться на свободу. Я чувствовала, как его член увеличивается и трется все больше о мою киску.

Я соскользнула со стула, убрав его руки со своей талии, и прикоснулась губами к его животу, направляясь вниз, полизывая и посасывая его кожу. Я встала между его ног и коснулась подбородком его мужественности.

— Уверен? — я провела пальце по ней, — Тебе, наверное… неудобно?

— Не-а, — он сузил глаза, все еще отказываясь сдаться.

Я провела ногтем по грубой ткани, под которой бугрилась его плоть, чувствуя, как он дергается от моего прикосновение, но Шейн продолжал отказываться капитулировать.

Время играть грязно.

Я встала перед ним и повернулась, открывая ему вид на мою спину. На мне было надето платье, чуть выше колен, плотно обтягивающее бедра, чулки с поясом и босоножки на низком каблуке. Я нагнулась, чтобы расстегнуть босоножек, позволяя платью немного задраться вверх, и показать мою попку, которая была прикрыта лишь поясом. Он ушел ответить на звонок, когда я одевалась сегодня утром, так что Шейн был не в курсе, что на мне надето. Или не надето, в зависимости от обстоятельств.

— Боже, Лео. Что ты со мной делаешь? — прорычал он.

— Делаю? Ничего. Я просто снимаю обувь.

— Ты… что-то задумала?

— Х-м-м-м, — я сняла один босоножек и бросила в него, а затем наклонилась еще раз, чтобы снять второй.

Он все еще не двигался и я могла видеть выпуклость пульсирующую у него под тканью брюк.

— Ты должно быть упрямый человек, — сказала я, бросая второй босоножек ему на колени.

— Не думаю, что «упрямый», подходящее слово.

— Заткнись. Это так и есть.

— Не-а. Я самый упрямый человек на Земле, если ты об этом [3] здесь «упрямый» в контексте — твердый, возбужденный . — Он снова сдвинул бедра, облегчая немного давление. — Но я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Я засмеялась.

— Не знаю, почему ты просто не сдашься? Тебе должно быть очень неудобно.

Шейн поднял бровь, наконец, отстегивая ремень безопасности.

— Мне очень комфортно. Я даже мог бы вздремнуть.

Ублюдок. Если он решил испытать мою силу воли, что ж я принимаю эту игру. Я ставила на то, что он прикоснется ко мне, возьмет меня, но я ошиблась, и он все еще продолжал держаться.

— Вздремнуть, да? — я посмотрела на него через плечо, ухмыляясь его вынужденному отдыху. — А это не плохая идея. Но я не могу спать во всей этой одежде.