Кира Шарм - Пленница тирана

Если раньше в глазах были искры, то теперь — просто угаран.

— Такая нежная, — хрипло бормочет он. — Втяни его в себя. Пососи.

Пытаюсь что-то промычать, но пальцы сильнее сдавливают мои скулы, заставляя слушаться через боль.

Втягиваю в себя его головку, дергаясь от еще больше помутневшего взгляда, прожигающего меня и от легкого хрипа, скорее похожего на рычание.

— Вот так, язычком еще поласкай, — хрипит мой мучитель и я, давясь слезами, слушаюсь, делая, что он говорит.

Боже, когда же этот член уже опадет окончательно? И он от меня отстанет?

Кажется, даже сил сейчас объясняться с ним не будет! Я только доползу до какой-нибудь выделенной мне в этом доме кровати и провалюсь в отключку. Или — меня все-таки отпустят? Только бы отпустили! Пусть даже ночью, пусть до моего дома отсюда пути пешком до рассвета, — ничего, как-нибудь доберусь!

— Ласкай, пока он не встанет, — развеивает мои надежды вот уже в который раз его хриплый голос.

Неееееет! Он что — собрался еще раз? Я же не выдержу!

Хотя, это он, скорее всего, просто погорячился.

Не может же он, вот так сразу — и пойти на второй заход? Или сможет?

— Обхвати плотнее, — головка протолкнулась в мой рот. — И всасывай.

О, нет.

Под моими губами, у меня во рту его член, дергаясь, снова начал становится каменным! О, нет, нет, нет…. Я же задохнусь сейчас и точно вырублюсь, если он продолжит…

Из моего рта вылетает громкий стон, когда он освобождает его наконец, резко вытащив свой член.

И в одно мгновение, даже не поняв, как это произошло, я оказываюсь опрокинутой на спину на кровати.

— Ноги раздвинь, — резко приказывает он, нависая надо мной и до боли сжимая, выворачивая сосок, от чего меня резко простреливает внизу живота. — Ну! Шире!

— Я… — задыхаюсь от жути. От этих глаз его — сумасшедших, страшных, от тяжести тела, что надо мной нависло, и — больше всего, от того, что он сейчас собирается сделать.

Нет! Это все должно было быть не так! Не так! Не со мной!

Так бывает только в жутких криминальных фильмах, которых я даже не могу смотреть!

Так — не должно, так просто не может быть!

Господи, как же мне вырваться из этого кошмара?

— Я… — всхлипываю, пытаясь не зажмурить глаза. — Я… Вы…

— Тебе разве не было сказано молчать? — его голос остается тихим, но от стали, звучащей в нем, становится еще страшнее. — Рот окрывать будешь только для моего члена. Или хочешь еще, а?

— Но… — всхлипываю я, еще на что-то надеясь.

— Блядь, я тебе его сейчас скотчем залеплю. И сниму только, чтобы трахнуть.

Боже, этот человек явно не шутит!

— И еще. Убери из глаз этот ужас и перестань дергаться, — только сейчас понимаю, что меня по-прежнему трясет. — Не знаю, как там у Маниза, но я не по этим всем садо-мазохическим делам. Мне нравится, когда меня ублажают, а не разыгрывают ужас и сопротивление.

— Я…

— Что тебе не ясно в том, чтобы не раскрывать рот? — его рука сжимает мою грудь еще сильнее, — так, что я вскрикиваю и слегка дергаюсь над кроватью, а бедро вклинивается между моих ног, раздвигая их так, что становится больно. — Блядь, с каких пор шлюхи Маниза такие непонятливые? Или ты хочешь к нему, обратно? Там тебя ждет много веселых моментов!

Обратно к Манизу я хотела меньше всего.

Оттуда я точно живой не выйду, — ну, в лучшем случае останусь покалеченной.

Хотя…

Если он поступит так, как угрожал, то от меня точно ничего не останется, и это будет уж точно гораздо хуже и страшнее, чем этот Морок.

А Маниз — он никогда не угрожает. Он всегда поступает так, как сказал. Всегда.

Ничего не оставалось, как прикусить губу и замолчать.

И закрыть глаза.

То, что он в них видит, — свои чувства, — я контролировать не умею.

Но… Может быть, последняя попытка? Может, он все же сжалится?

— Я… Не шлюха… — выдыхаю на одном дыхании, глядя на него со всей мольбой, на которую способна.

— Я не шлюха — мне самой кажется, что я кричу так громко, что разрывает барабанные перепонки, потому что этот крик вылетает из самой глубины души

Но на деле мои слова оказываются совсем неслышны, и я просто беззвучно шевелю губами…

Надеясь, — на что? На то, что этот ужасный человек не так уж и ужасен? Что он поймет, почувствует, что я не такая и отпустит меня? Даааа…

Я ведь действительно — совсем не шлюха…

Моя жизнь была с самого рождения такой же, как и у миллионов самых обыкновенных детей.

Отца перевели сюда по работе, он преподавал в нашем университете, мама работала в детском саду воспитательницей.