Ашира Хаан - Сладкое лето [СИ]

— Теперь тебя не убедить, да?

Макс взъерошил волосы, и мне болезненно-сильно захотелось запустить в них пальцы.

Я покачала головой, отвечая одновременно и ему, и себе.

Не надо тут делать из меня дурочку, я все прекрасно понимаю.

Он офигенный, потрясающий, классный, я хотела бы с ним провести всю жизнь.

И он не женится осенью — несмотря на наглое вранье, мое сердце забилось чуть чаще при его словах про признание в любви.

Но я не собираюсь больше ставить ни одного мужчину выше своих интересов. Тем более, мужчину ненадежного и не готового к ответственности.

Я умнее своей матери, залетевшей в шестнадцать; своих одноклассниц, выскочивших замуж в восемнадцать; однокурсниц, получивших красный диплом финакадемии только для того, чтобы готовить борщи и гладить рубашки мужчине, который и без диплома блистает в своем офисе.

Я не из того материала.

А если бы даже была из того — не из того Макс, которому быстро наскучит всего одна женщина.

И нет, меня не устраивает веселый брак длиной в пару лет с трескучим разводом.

Макс стоял и тоже о чем-то думал, потирая лоб.

— Ты дочь Снегова… — неверящим тоном произнес он.

— Молчи уже…

— Так твой отчим-кондитер, в которого ты пошла талантом, и есть тот самый Дмитрий Снегов, владелец…

— Да-да, владелец, — отмахнулась я от него. О, господи, вот этого я и боялась.

— …кондитерской фабрики «Снежок», комбината «Алимовский», концерна «Сласти для Насти»…

— Да, да, и Настя — это я. — Я закатила глаза.

Чертов концерн был причиной того, что я выбрала другой вариант своего имени даже раньше, чем пришлось скрываться от Вика.

Мы с отчимом не разговаривали месяц после того, как он устроил мне сюрприз и назвал так старый хлебобулочный завод. Начал там выпускать какую-то розово-няшную дешевую милоту с пальмовым маслом и переизбытком сахара. Я бы, блин, поняла премиум-сегмент и дорогой шоколад! Но вафли с розовой химической начинкой? Фу!

Фамилию я, кстати, никогда не меняла. Руденко — это мамина. Но он всегда представлял меня как свою дочь Настю Снегову. Ни у кого и сомнений не возникало, хотя там копнуть — пять минут. Слишком его уважали.

— …сети магазинов «Сахарный век» и булочных «Добрая пекарня»… — продолжал глумиться Макс.

— Да! — рявкнула я.

— Шоколадный Король Подмосковья?

— Да заткнись ты, ради бога!

— Ну как же… — Макс нервно засмеялся. Похоже, он не глумился, а и правда был в шоке. — Мне нужно осознать, что именно я должен был ценить все это время. Вместо того, чтобы ценить тебя.

— Ну, тогда добавь сеть кофеен «Английский чай», два ресторана, торговую марку товаров для кондитеров и свежий проект поддержки — ты будешь смеяться! — домашних кондитерских.

— Ты же золотая принцесса! Почему ты это скрываешь?

— Мне казалось, я все достаточно ясно объяснила. Он мне — не отец. Я — не наследница. Я не шоколадная принцесса, дочь шоколадного короля. Я — просто я. Все могу и без него. Ты же можешь это понять, мистер «Прикольнее самому выруливать».

Макс перестал улыбаться.

— Ты не поверишь, но — понимаю.

Я хмыкнула, но промолчала.

— Вся эта хрень появилась в первую очередь для меня самого, а не девок отшивать. Неужели ты думаешь, я бы не придумал другого способа? Я сам для себя притворялся таким золотым мальчиком, решившим поиграть в самостоятельность. Помогало не сойти с ума, когда все шло не так. Притворился, что у тебя в запасе всегда есть унизительный вариант вернуться с поджатым хвостом к родителям — и сразу появилась мотивация.

Я снова хмыкнула. Не так-то легко вернуться с поджатым хвостом. Мужчине, наверное, еще тяжелее, раз уж даже я предпочитала есть самые дешевые макароны, только не просить у мамы денег, когда заказов долго не было.

— Ну, рассказывай. — Я махнула рукой. Какой смысл тереться у двери, если он все равно не уедет без разговора?

Макс сел на барный стул за высокую стойку, привычным машинальным движением отодвинув кофеварку, которую я так же привычно придвигала на эти десять сантиметров.

У нас появились общие привычки, надо же. От этого даже больнее.

— О чем тут говорить… — он повертел в руках свою кружку. Кружку, которая в моем доме стала — его. Щелкнул кнопкой чайника. — Я феерический лузер, я вроде бы уже это признал.

— Может быть, мне нравится это слушать, — пожала я плечами, устраиваясь по другую сторону стойки и передвигая кофеварку на те же десять сантиметров в другую сторону.

— Тогда наслаждайся… — он глубоко выдохнул, зарываясь пальцами в отросшие до неприличия пряди.