Кейси Уэст - Любовь, жизнь и далее по списку

Моя рука скользнула в его ладонь.

– Ты не сможешь. Этот выбор должен остаться за ней.

– Но я ее отец.

– Ты думаешь, что в этом есть доля твоей вины.

– А чьей же еще?

– Дедушка. Она самостоятельная личность.

– Твоя бабушка могла бы с этим справиться. Но, конечно, это только фантазии.

– Этим летом я узнала несколько вещей.

– Благодаря твоему списку?

– Благодаря всему.

– Что ты узнала? – спросил он.

– Что никого, кроме нас самих, мы не можем контролировать. Неважно, как сильно нам хочется подогнуть кого-то под себя, люди должны желать того же.

– Ты умная девочка.

Я опустила голову на его плечо и сжала его руку.

– Знаешь, я могла оказаться той еще сумасшедшей.

– Что? – переспросил он, обескураженный моей фразой.

– У меня великолепная мама, но она почти не выходит из дома, а папы не бывает дома.

– Да, ты могла поддаться обстоятельствам и начать бунтовать или потерять всякий вкус к жизни.

– Но у меня был ты. У меня всегда был ты. Благодаря тебе я чувствовала себя в безопасности. Ты давал мне силы.

– А ты, малышка, заставила мое сердце биться.

Тем вечером в моей комнате было светло. И этот вид как нельзя лучше передавал то, что открылось мне в разговоре с дедушкой. Я наконец-то поняла, чего не хватало моей картине с деревом. Моего сердца. Ланс приковал себя к дереву из-за воспоминаний, но его воспоминания не были моими. И теперь я знала, что добавить. Что делало меня тем, кто я есть. Я установила большое полотно на мольберт и впервые за долгие недели выдвинула ящик комода, чтобы достать некоторые краски. Затем в коре, на сильном, устойчивом стволе дерева, я прорисовала лицо. Лицо, которое нельзя будет заметить без должного внимания. Лицо моего дедушки.

К тому моменту, как я закончила, краска залила мне все пальцы. Она даже проникла под ногти. Я улыбнулась и постаралась как можно лучше вытереть их рубашкой. Картина осталась сохнуть на мольберте.

Я собиралась подать заявку на зимнюю программу, неважно, есть у меня история продаж или нет. Я хотела этого. И стоя перед мольбертом, глядя в нарисованные глаза своего дедушки, я поверила, что смогу.

На следующий день я сидела в кровати, вцепившись в телефон. Мои пальцы зависли над кнопкой, которая мгновенно могла перенести меня в онлайн-мир Купера.

Я не лукавила, когда говорила с дедушкой в саду. Никого, кроме себя, мы контролировать не можем. Неважно, как сильно я любила Купера, моей любви недостаточно на двоих. Я должна была отпустить.

И я опустила палец. На экране появился аватар Купера – селфи, где мы с ним корчим самые бестолковые рожицы. Я затаила дыхание. Когда я в последний раз смотрела его профиль, там была их общая фотография с Айрис. Значит, он действительно расстался с ней? Я пролистала страницу, но других обновлений не нашла. Статус он давно не менял. Как и на моих аккаунтах, здесь царила пугающая тишина.

Я перевела телефон в спящий режим и отправила его на тумбу. При этом на пол слетел маленький листочек бумаги. Я прищурилась и подняла его с пола. Визитка. Мистер Уэйд Барретт. Пара секунд мыслительный усилий, и я вспомнила, откуда у меня эта карточка и кто этот мужчина. Это он подходил ко мне на выставке и предложил купить у меня «Бесстрашного» – рисунок квадроцикла.

Мой рисунок квадроцикла. Тот, который я собиралась подарить Куперу. Я снова взяла телефон в руки и набрала номер.

Мне ответил бойкий командный голос.

– Уэйд слушает.

– Здравствуйте, Уэйд, то есть, мистер Барретт, это Эбигейл Тернер. Мы виделись с вами на художественной выставке. Вам понравился мой рисунок квадроцикла. Вы говорили, что ваш внук ими увлекается.

– А, да! Здравствуйте.

– Могу я задать вам странный вопрос?

– Э-э-э… конечно.

– Вы знакомы с моим отцом?

– Как его зовут?

– Пол Тернер.

Он промычал в ответ.

– Не сказал бы.

– Вас все еще интересует моя работа?

– Вы нарисовали похожую?

– Нет, но я решила все-таки продать ту, которую вы видели. Если вам она еще нужна.

– Нужна.

Мы сошлись на цене, обсудили оплату, и я повесила трубку.

Впервые в жизни я заработала на своем искусстве. Впервые я продала одну из своих работ, и меня охватила дрожь.

– Почта! – крикнула мама.

– Ты забрала почту, мам? – спросила я, выходя из своей комнаты.

– Я знаю, что это не так уж важно… – Она умолкла.

– Это очень важно. – Мама редко выходила из дома, а в одиночку она выходила еще реже. Я гордилась ее достижениями, но не хотела давить на нее слишком сильно. – Ты же знаешь, что я люблю тебя, несмотря ни на что?