Синти Шелтон - Ресторан Мари Дюпьер

Услышав в коридоре голос друга, Рене нахмурился еще больше: Франсуа на несколько дней отозвали из отпуска, и теперь он с каждым встречным сослуживцем делится впечатлениями…

Хлопнула дверь:

— Старик, уже шесть. Мне нужно бежать, но минутка выпить с другом пивка найдется. — За веселой бравадой худой и нескладный Франсуа пытался скрыть вину. — Пойдем, правда, выпьем, заодно и поговорим. Шеф требует переработать июльский отчет, а у меня как назло Матильда слегла…

«Что опять с этой блаженной дурой?» — раздраженно подумал Десанж, но вслух ворчать себе не позволил.

— Понимаешь, — продолжал делиться озабоченный супруг, — доктор связывает эти симптомы с предстоящим солнечным затмением. Накануне подобных природных аномалий особенно сильны магнитные бури, они влияют на какой-то там фон организма, и впечатлительные, ослабленные болезнью люди особенно подвержены таким явлениям, как…

— Вот черт! — Рене хлопнул ладонью по столу. — Опять психи попрутся признаваться, что они все поголовно мессии и джеки-потрошители! — В периоды природных катастроф, когда радио-и телеэфиры забиты сенсационной шелухой, информационная истерия настолько заражает неуравновешенных людей, что на пике события отдел задыхается от добровольных признаний жутких злодеев-маньяков либо их потенциальных жертв… — Лучше бы не полицейских из отпусков отзывали, а психиатров! Ты помнишь, что было, когда случилось это наводнение в Конго?! А здесь солнечное затмение, крупнейшее за последние триста лет! Я читал, что подобное было в тысяча семьсот двадцать шестом году, и тогда в Париже толпа готова была сжечь на костре сотни ведьм. Сейчас, конечно, никакой инквизиции не предвидится, но толпы придурков с их откровениями!.. Мы точно сдохнем — не от жары, так от психов.

Франсуа расхохотался:

— Пойдем хоть выпьем перед смертью.

— Ладно, иди утряси с шефом план на завтра, а я скоро закончу, — Десанж сладко потянулся в кресле. — Встретимся прямо в баре, — сказал он вслед напарнику.

У них давно сложилось распределение обязанностей: Рене генерирует идеи, тащит все дело и сочиняет отчеты, а Франсуа работает со свидетелями и за двоих получает шишки от начальства. Это устраивало обоих — и общительного недотепу Франсуа, и основательного, неторопливого Рене. Вот и сейчас Франсуа побежал убалтывать начальство, а Рене опять вернулся к размышлениям о жизни женщинах и очередном деле. Речь шла о возможной подделке кредитных карт. Ограбление совершено не было, однако с фактом подделки нужно разобраться. «Женщина 25–35 лет, высокая, хорошо одетая, красивая, голос характерно низкий», — еще раз перечел инспектор. Стандартно и скупо, хотя голос… Где-то в сводке из пригородов он уже встречал это — «характерно низкий голос». Надо будет проверить. Так, что мы имеем еще?

Аферистка забыла на стойке шариковую ручку с изображением собора Святой Бригитты. — Где это? Инспектор не знал. Кажется, не во Франции. Он развинтил ручку, надел очки, включил настольную лампу и стал внимательно разглядывать стержень. Made in Poland — мелкими буквами было написано на нем. Так, Польша. Час от часу не легче. Инспектор вздохнул и откинулся на спинку кресла.

Мари любила проводить время, сидя за столиком, спрятанным в глубине зала среди цветущих роз и маленьких кипарисов в кадках. Здесь она просматривала журналы, отсюда наблюдала за клиентами, пытаясь представить свой ресторанчик их глазами.

Небольшой зал в виде раковины был оформлен в стиле art nouveau: выпуклый потолок пропускал свет через стеклянные многогранники; тонкие колонны поддерживали фигурные светильники; двенадцать круглых легких столиков на позолоченных ножках были украшены маленькими букетами в позолоченных вазочках; белая мраморная лестница венчалась над головами побегами какого-то фантастического растения; большой стеклянный эркер, переплетенный стальной затейливой паутиной, увитой виноградом, выступал прямо на тротуар — все это создавало, по ее мнению, ту атмосферу парижской жизни, которая заставляет приезжать в этот город романтиков всего мира.

Мари отпила кофе. Вот эта крупная женщина, остановившаяся у нее в гостинице, кто она?

Поль принес фруктовый салат. Мари набрала полную ложечку клубники и сливок.

Женщина в желтой блузе тем временем открыла меню. По виду ей лет сорок. Мари сравнила с собой: конечно, больше тридцати пяти.

Пышные каштановые волосы или шиньон, стрижка под принцессу Диану, ухоженная белая кожа, безупречный макияж. Несомненная уверенность в себе. Обманчиво простая шелковая блуза, франков за семьсот, белые широкие брюки из модной ткани с впечатанным рисунком. Наверняка у нее все в порядке с личной жизнью, а на завтрак она ест всегда одно и то же.