Дж. Уорд - Доля Ангелов (ЛП)

— Это было самое адское признание, которое я слышал, но оно соответствует правде. Вся эта хрень… логична. И так продумана. Думаю, что твоему брату грозит пожизненный срок.

Лейн оглянулся на открытую дверь.

Его телефон опять начал звонить, уже в третий раз, он вынул его и готов был бросить его со злостью на землю.

Но потом увидел, кто ему названивал.

— Лиззи, послушай, я…

Лиззи пришлось помолчать, чтобы пропустить огглушающие сирены скорой помощи.

— Мисс Аврору везут в деловой центр города в University Hospital. Я обнаруживала ее пятнадцать минут назад, она видно упала в обморок, и она едва дышит. Господи, Лейн, я не думаю, что она выживет. Ты должен приехать в больницу. Я еду в скорой с ней сейчас… где ты?

Он закрыл глаза и почувствовал, словно снова падает с моста.

— Я встречусь с тобой там.

Это был самый длинный день в его жизни.

Подумал Лейн, когда он и Лиззи наконец припарковались у дверей кухни Истерли около семи часов вечера, такое случалось не часто — его брата арестован за убийство отца, а его мама впала в кому.

И да, в очередной раз, они воспользовались черным входом, чтобы войти в дом, потому что у главного входа было слишком много репортеров.

— Я голоден, но не хочу есть, — сказал он, хотя жаловаться на все эти события было не справедливо.

Лиззи пришлось пережить столько же, сколько и ему. Если учесть, что она сама нашла мисс Аврору.

— Я устала, — сказала Лиззи, — но не думаю, что я смогу … заснуть.

Они двигались к кухне, но потом оба остановились как вкопанные.

Они почувствовали совершенно удивительный запах готовящейся еды, и хотя запах был незнакомым, если бы Лейн самолично не видел мисс Аврору, лежащей в реанимации с различными трубочками, подведенными к ее телу, он бы подумал, что она была здесь, в Истерли, как всегда на ногах у плиты.

Но нет. Человек, стоявший перед плитой, был…

— Джефф? — изумленно воскликнул он.

Парень повернулся к нему.

— О, спасибо, бл*ть. Не думал, что вы собираетесь вовремя прийти на ужин.

— За что? — Лейн взял за руку Лиззи и вдруг ошарашенно осмотрел присутствующих, — Джин? Постой-ка, ты готовишь? Амелия? Что происходит?

Первой заговорила Амелия.

— Это Seudah Shlishit.

— Это третья трапеза Шаббата, — объяснил Джефф. — Я готовлю ее, даже в воскресенье, потому что я благоговею перед своей верой и этот путь, который я выбрал, чтобы выразить свою веру. Мы как раз собирались сесть за стол… вы вовремя.

— Моя соседка по «Хочкисс» относится к ортодоксам, — объявила Амелия. — Поэтому я уже готовила это блюдо раньше.

— Она мне очень помогла.

— И я тоже учусь, — произнесла Джин. — Медленно, но верно. Кстати, Джефф, я накрыла стол… в столовой…

— Ты накрыла стол? — выпучив глаза на сестру, переспросил Лейн.

Хорошо, что не только он был шокирован, Лиззи стояла рядом с открытым ртом.

Его сестра пожала плечами, словно ничего не было в этом особенно, скорее всего пришельцы захватили ее ум и тело, но по сравнению с событиями сегодняшнего дня, это было не так уж страшно.

— Как я уже сказала, я учусь. Ох, Гарри сказал мне, что он собирается совершить еще одну вылазку с ружьем к репортерам, столпившимся у наших парадных дверей. Я убрала от него дробовик подальше. Достаточно одного обвиненного в убийстве, давайте не будем добавлять еще одного. — Все посмотрели на нее, она закатила глаза. — Ну, давайте же, нам лучше посмеяться над черным юмором самим, нежели это сделать группа, стоящая у наших…

Максвелл вошел в дверь из передней части дома с салфетками в руке.

— Аминь, сестра. Аминь.

Джефф начал переносить тарелки в столовую.

— По традиции это должна быть легкая еда, но мы немного нарушим правила. За весь день фактически никто толком ничего и ни ел, и давайте посмотрим правде в глаза, твоей мамы здесь нет. На самом деле, это было страшно…

Это оказалось именно то, в чем Лейн нуждался сегодня.

Они все сели в столовой за стол, который Джин каким-то чудом в совершенстве накрыла, это было за традициями его семье, за традициями, к которым привык Лейн, но сейчас за столом было что-то другое, он чувствовал теплоту, которая была настолько реальной: сейчас это место напоминало убежище, у которого не было крыши, пропитания, которое не имело никакой стоимости, а только атмосфера, воздух, наполняющий его легкие.

Именно это ему было необходимо. Сердце его саднило от боли, дух упал, его оптимизм тоже закончился. Он воспарил к небесам, наполненный надежд… в аэропорту, а потом тут же бултыхнулся глубоко в омут под тяжестью бремени.