Олег Рой - Римские каникулы

– Нет, я коррекцию сделал, – признался польщенный Егор. – Сто лет уже собирался. Все ждал чего-то… А тут подумал: сколько можно тянуть?

– Ты просто герой! – продолжала сыпать восторгами Римма. – Как прошло? Все нормально, надеюсь?

– Да, теперь уже все хорошо. Можно сказать, открыл для себя новый мир. Осмотрелся внимательно – кое-что захотелось подправить, – он усмехнулся и тут же решил уточнить: – А что, неужели заметно?

– Еще спрашиваешь! – возмутилась она. – Я, когда дверь открыла – поначалу даже не поняла, что за парень стоит. Вроде бы никого, кроме тебя, не ждала. Вот что с людьми отношения делают, – игриво закончила Римма.

– Какие еще отношения? – не понял Егор.

– Что значит – какие? Твои отношения с Улей.

– А с чего ты взяла, что у нас отношения? – он смотрел на нее с искренним удивлением.

– Э-э-э-… Ну… Мне так показалось. Еще до отъезда, – быстро сказала она, вспоминая бесчисленные Ульянины рассказы, в каждом из которых фигурировали Егор, его исключительные душевные качества и цвет ауры.

– Да нет у нас никаких отношений, – пожал плечами друг детства. – Она, конечно, прикольная, но совсем не в моем вкусе. Я помог ей с ремонтом, потому что ты попросила. Возни было хоть отбавляй, пришлось бригаду дважды менять – у мужиков просто сдали нервы общаться с твоей подругой. У нее ж по семь пятниц на неделе бывает – кто это выдержит? Попутно она мне в уши жужжала про чакры, про ЗОЖ, про какие-то ментальные практики. Я даже сходил пару раз на эти курсы развития – так себе, удовольствие на любителя. Потом с ее подачи купил пробную подписку по доставке еды. Вот это дело мне зашло. Вроде салатики пустяковые, всякое там филе, а ведь вкусно! И наедаешься. И каждый день разное. В общем, оставил пока. Абонемент в бассейн она мне дала: у нее подарочный был. Ей без надобности – далеко ездить, а мне как раз возле работы. Удобно. Осенью в качалку пойду. Сейчас нельзя – после операции полгода должно пройти, – он замолчал и вновь внимательно посмотрел на Римму. – Да что мы все обо мне, да обо мне. Ты лучше давай о себе расскажи. Как там в Италии? У тебя такой вид, словно…

– Что? – насторожилась Римма.

– Словно это тебя, а не его проапгрейдили, – усмехнулся Егор, кивая на ноутбук. – Загорелая, глаза блестят, разговариваешь так… оживленно. Как каникулы-то прошли?

– Замечательно! – вздохнула она. – Познавательно, интересно, насыщенно. Но, знаешь, я страшно рада, что они кончились.

– Странно, – удивился Егор. – А по фоткам твоим и не скажешь, что тебе надоело.

– Не то чтобы мне надоело… – осторожно проговорила Римма, опасаясь, что сейчас пойдет разговор о Ромоло, первое время слишком часто появлявшемся на ее снимках. Но, по счастью, Егор имел в виду совсем другие фотографии.

– Кстати! Хорошо, что вспомнил, – оживился он. – Я тут, пока ты по италиям разъезжала, тебе одну симпатичную халтурку нашел.

– Какую еще халтурку? – удивилась Римма.

– Видишь ли, у меня приятель в крупном издательском доме работает, – обстоятельно начал Егор. – Он тут как-то ко мне забежал, а я как раз твои фотки смотрел. Там еще маяк был. И, кажется, пеликаны.

– Это в Чирчео, – кивнула Римма. – Там совсем рядом болота и морской берег. Я на закате снимала. Думала, не получится, но вроде видно чего-то.

– Ну вот мой приятель как увидел это твое «видно чего-то», так сразу же и прилип: мол, что за автор, да покажи еще фотки…

– И ты показал? – Римма слегка напряглась.

– Показал, – кивнул Егор и смутился, будто признался в чем-то нехорошем. – И ему понравилось, Римм. Он даже координаты твои попросил.

– И ты дал? – взволнованно поинтересовалась она.

– Ну нет, конечно, – замотал головой Егор. – Сказал, что сначала у тебя спрошу. Ну и вот… Спрашиваю.

Римма колебалась всего несколько секунд. Конечно, она даже не надеялась, что из этой затеи выйдет что-нибудь путное, но душу грела мысль, что стоило подумать о переменах, о чем-то новом, другом, и вот они – возможности. Пожалуйста, сами в руки плывут. Отчего бы и не попробовать? Это… или что-то другое. Мир огромный, жизнь длинная. Нужно просто дать себе шанс.

– Ладно, уговорил! – она лихо махнула рукой. – Дай ему мой номер.

– Только при одном условии, – засмеялся Егор. – Обещай, что не забудешь мою доброту, когда будешь первого «Оскара» получать. Ну или что там фотографам-профи вручают.

Проводив Егора, Римма в изнеможении повалилась на диван – день выдался слишком длинный и напряженный. Только сейчас она почувствовала, что устала так, что нет сил вообще ни на что, разве что сидеть и смотреть на комод, где расположились милые ее сердцу вещицы: шкатулка с любимыми украшениями, фарфоровая куколка-балеринка, два высоких подсвечника голубого стекла, прозрачная сфера с заснеженным Карловым мостом – сувенир из Праги, ужасно банальный, но пройти мимо и не купить его оказалось просто невозможно. Рядом со шкатулкой стояла мамина фотография в узкой серебряной рамке, мама на ней была еще совсем молодой и счастливой. Снимали в студии, но получилось настолько живо, как будто это был моментальный полароидный снимок, только увеличенный. Мама прижимала к груди огромный букет сирени и, чуть склонив к плечу голову, счастливо улыбалась, глядя дочери прямо в глаза.