Ольга Мишина - Кольцо для девушки с петардой

Дрожала, пока забиралась на высокое кресло. Дрожала, когда сдавала какие-то необходимые анализы, дрожащими руками доставала паспорт…

— Эй, милочка! Ау! Муж-то знает? — сноровисто орудуя шприцом, весело спросила краснолицая медсестра. — Не против? Муж-то?..

О чем они говорят? Муж? Кто это?..

Лера плохо соображала, но одно она знала точно — нет у нее никакого мужа! Разве можно назвать этим основательным, пахнущим табаком, силой и уверенностью словом ТОГО человека? А он вообще… человек?

Разве может муж кричать «Шалава!» и выкручивать руки так, что хрустят суставы и лопаются кости? Разве может хватать за затылок, и, больно впиваясь пальцами в шею, орать, брызгая слюной, а потом швырять на пол — и по ребрам… ногой?

Разве можно назвать мужем человека, который, найдя в мусорном ведре злосчастные две полоски, ударил ее — Леру, жену! — в живот?..

…На аборт она была последней из тройки. Их всех запустили в кабинет, в котором стояло три кровати, и первую девушку быстро увели в смежную комнату, а тетка рядом все раскачивалась из стороны в сторону, приговаривая: — Посмотри, посмотри ты, у меня уже ногти синие!

Лера не смотрела. Старалась не смотреть на окровавленное белье, когда тетку приволокли под руки и свалили на вторую кровать. А потом настала ее очередь.

…На свежий февральский воздух она вышла, силясь не закрыть затянутые туманом глаза, и, если бы не зорко высматривавший жертву таксист, неизвестно, как добралась бы до дома.

— Мам, потом, — с трудом разлепив пересохшие губы, она скинула шубу и повалилась на кровать. А когда проснулась, с родителями состоялся серьезный разговор.

Она получила развод — отчим использовал все свои связи, но все равно решила уехать в другой город.

…Однажды, где-то через месяц после развода, когда Лера решила, что все нормально, он пришел.

Она проснулась среди ночи от того, что нечем было дышать. Спросонок в темноте, задыхаясь от страха и нехватки воздуха, Лера не сразу поняла, что происходит.

Он лежал на ней, придавив тяжеленным горячим телом, и головой тоже давил на лицо, сплющивая нос, губы и страшно вращая сверкавшими в темноте белками. Одной ручищей бывший муж прижимал Леру, а другой шарил между ног, делая ей больно.

— Что, сука, думаешь, избавилась от меня? — для того чтобы произнести это, ему пришлось немного привстать, и Лера судорожно, хрипло задышала освобожденным ртом.

— Что тебе надо? Как ты вошел?! — просипела она, изо всех сил сжимая колени и извиваясь всем телом, стараясь скинуть с себя мучительную тяжесть. — Отпусти!

— Отпущу, сучка, пока отпущу. Но я найду способ тебя достать, ты поверь! — с этими словами он наконец-то слез и быстро исчез за дверью.

А Лера зажгла везде свет и до утра просидела на кровати, тараща на дверь совершенно безумные глаза и сжимая в руке кухонный нож. Так ее нашла мать, с трудом разжав побелевшие пальцы.

… — Мам, пойми, он психопат. Сумасшедший! Пусть все немного затихнет… — в очередной раз выйдя из больницы, Лера созвонилась с одним знакомым из другого города, и тот обещал помочь на первое время с жильем и работой. — Не волнуйся! Какая мне теперь разница, где жить?..

Тем более что мама с отчимом тоже не собирались отсиживаться дома в ближайшее время — какая-то подруга прислала им вызов в Голландию.

— Не пропаду! — хорохорилась Лера, собирая чемодан. Но по адресу, продиктованному знакомым, оказался какой-то офис, а вовсе не квартира. И телефон Максима, знакомого, был отключен…

— Эй, ты что, заснула там? — Лера вздрогнула от сердитого окрика дежурного. Оказывается, все это время она так и стояла, прижавшись к решетке и погрузившись в тягостные и болезненные воспоминания.

— Нет, — тихо ответила она, отступая. — А когда меня отпустят?..

— До утра посидишь, — хмыкнул тот за своим окошком, чем-то шурша — по холлу сразу же поплыл умопомрачительный запах вареной колбасы, заботливо уложенной толстым розовым куском на свежий батон.

Лера сглотнула. Сходила за продуктами на ужин! Правда, сейчас, спустя год, она хотя бы может себе его позволить…

Съемная квартира была просто ужасна. Темная комната со скрипучим диваном и облупившимся потолком. Зато стоила она совсем недорого! Гордая Лера не могла признаться ни маме, которую очень сильно любила, ни отчиму, с которым отлично ладила, в том, что на новую жизнь ей катастрофически не хватает денег.

«Приходите, тараканы, я вас чаем угощу…» — мрачно подумала она, замечая на кухне плохо затертые следы так любимого насекомыми мелка со сказочным именем «Машенька». Только вот чая не было.