Татьяна Тронина: Отблеск безумной звезды

Потом Оля валялась на диване и смотрела утренние передачи по телевизору. Как надо правильно готовить индейку, какие небывалые ощущения приносят занятия дайвингом у берегов Кубы, сколь удачно сделал перепланировку в своей квартире известный артист…

Оля смотрела, но на самом деле мысли ее были где-то далеко.

Она видела совсем другое. Лето, цветущий луг. Как говорит тетя Агния — разнотравье. Гудят пчелы. Солнце. Очень много солнца!

И по траве, неуверенно ступая, идет крошечная толстенькая девочка в белой панамке, из-под которой выбиваются легчайшие, словно пух, светлые кудри.

«Дуня-Дуня-Дунечка! — зовет ее Оля. — Иди ко мне! Ну, скорей, иди к маме…»

Дуня радостно взвизгивает и ковыляет ей навстречу. Потом падает и ревет от испуга и досады. Оля тут же ее подхватывает, целует, прижимает к себе. «Моя девочка, моя самая сладкая девочка!» Сколько солнца, сколько цветов…

«Может, будет мальчик, — подумала Оля, встряхнувшись. — Вообще мне все равно, кто будет. Только пусть будет! Хотя, конечно, лучше бы Дунечка…»

И это был ее подарок жениху. Три месяца, три долгих месяца с начала зимы она терпела, для того чтобы сделать ему столь потрясающий подарок! Для того чтобы сказать коронную фразу: «Мой милый, ты скоро станешь отцом!»

«Ребенок родится в конце этого лета. Где-нибудь в конце августа, начале сентября. А через год, ровно к следующему лету — пойдет. Ножками… Мы отправимся с Кешей и Эммой Петровной на дачу. Солнце, цветы! Эмма Петровна без памяти полюбит Дунечку (или мальчика, если родится мальчик). Тетя Агния тоже обрадуется! К нам в гости будет приезжать Римма…»

Оля не успела дорисовать сладостную картингу грядущих перемен, как запищал ее сотовый телефон, забившийся под диванные подушки. Разумеется, Оля забыла вчера выключить и сотовый!

«Приличные люди в выходные не звонят раньше одиннадцати, если заранее не было оговорено», — как-то обронила Эмма Петровна.

«Римма» — горела на дисплее надпись. Оно и немудрено — Римму воспитанной девушкой назвать было трудно. Стоило только ее вспомнить, как вот она — тут как тут…

— Журавлева, ты? Не спишь? Ну слава богу, я к тебе сейчас приеду! — завопила Римма. — У меня тут такое… Нет, ты не представляешь!

— Ладно, жду, — покорно вздохнула Оля. Спорить с подругой было бесполезно. Римма была очень обидчивым человеком, и отказывать ей в визите без всякого повода значило потерять Римму навсегда.

Оля сварила кофе, подогрела в микроволновке булочки, намазала их смородиновым джемом.

Римма прибыла через десять минут.

— Холод собачий, — пожаловалась она. — Печка в машине сломалась. Хорошо хоть пробок не было… Ты одна?

— Да, Кеша у Эммы Петровны. Проходи на кухню.

Римме, как и Оле, было тридцать четыре.

Но Римма была девушкой высокой, крупной, невероятно энергичной, с неуемной жаждой разрушения. Свои ярко-рыжие короткие волосы она нещадно пережигала «химией». «Похожа на продавщицу советских времен», — как-то брезгливо отозвалась о ее внешности Эмма Петровна.

А Римма, в свою очередь, осуждала Олю за то, что та «портит такие потрясающие кудри», распрямляя их, и за глаза называла Эмму Петровну «змеюкой».

— С Протасовым поссорилась, — мстительно произнесла Римма, с размаху плюхаясь на табуретку и не глядя придвигая к себе блюдо с булочками. — С чем это, с вишней?..

— Нет, смородина.

— …он обещал, что мы с ним поедем за подарком к твоей свадьбе, а сам квасил всю ночь со своими дружками из автосервиса! — раздраженно продолжила Римма. — Вот сволочь… Знает ведь, что я в следующие выходные дежурю! А в будни я куда поеду?!

— Ох уж эти подарки… — вздохнула Оля. Она придвинула к себе чашку с кофе, понюхала его и отодвинула. — Знаешь, Римка, не забивай ты себе этим голову. Можешь приходить к нам на свадьбу без подарка, я не обижусь.

— Нет, я так не могу… — запыхтела подруга, с недоверием вертя перед собой булочку. Потом откусила сразу половину. — Да и дело тут вовсе не в подарке, а в том, что Протасов — скотина и ни в грош меня не ставит. Знаешь, любая другая девушка его давным-давно бы послала, только я, дурочка, его терплю! Даже Клименко ко мне так не относился. Ты помнишь Клименко?..

Римма, несмотря на внушительную комплекцию и взрывной темперамент, пользовалась успехом у мужского пола. Она была настоящей русской Кармен…

В цветастом шерстяном платье, с искусственной розой на плече, Римма восседала на табурете и жаловалась на жизнь.

— …тоже тот еще тип! Мечтал, чтобы я бросила работу и вышла за него замуж! Ну, Клименко, который из ГИБДД, лысый, с усами до плеч!