Татьяна Тронина - Отблеск безумной звезды

Женщина у колонн шевельнулась и стала медленно спускаться по лестнице. Складки белой одежды играли у ее ног, и были видны изящные светлые ботиночки на высоких каблуках.

Ее лицо было по-прежнему спокойно и равнодушно.

Остановилась перед своим спутником.

— Я хочу уйти отсюда, — негромко произнесла она, глядя куда-то в сторону. — Мне здесь не нравится.

— Но, милая… — терпеливо начал мужчина, взяв ее за руку.

— Я хочу уйти, — повторила она. Осторожно убрала руку и пошла к выходу.

— Голубчик, так что же мы решили? — спросил профессор, с интересом наблюдая за всей этой сценой.

— Вы же видите — она не хочет! — прошептал в ответ мужчина. — Она иногда бывает такой упрямой! Но ничего, я попытаюсь ее переубедить…

— Ну-ну… — без всякого энтузиазма пробормотал тот.

— Нет, я ее уговорю, и мы к вам вернемся. Завтра же, я думаю…

Но ни завтра, ни послезавтра, ни в другой день в стенах этого старинного здания с мраморными колоннами Дезире, равно как и ее спутник, больше не появлялась.

Р овно в половине седьмого зашуршала приборная панель на музыкальном центре, и комнату заполнили звуки «Венского вальса».

— Только этого не хватало!.. — сонно пробормотала Оля и ощупью нашарила на прикроватной тумбочке пульт дистанционного управления. Нажала на верхнюю кнопку, и музыка мгновенно затихла.

Вчера вечером Оля забыла отключить функцию будильника и теперь расплачивалась за свою рассеянность.

Она попыталась было снова задремать, но, как часто бывает, сон не захотел возвращаться.

Было тихо — воскресенье, и лишь изредка сквозь полураскрытую форточку доносилось шуршание проезжавших мимо машин. Комната была погружена в серый сумрак — день еще не спешил сменить ночь.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть… — принялась Оля считать вслух. — Ну да, шесть дней. Через шесть дней я ему все скажу. Всего-то ничего осталось!

Она повернулась на другой бок, свернулась калачиком и засмеялась, обхватив плечи руками.

Еще никогда она не чувствовала подобной эйфории. Это было как… нет, пожалуй, даже таких слов не было, с помощью которых Оля могла бы объяснить творившееся с ней.

Во-первых, в следующую субботу ее жениху, Викентию Локоткову, исполнялось тридцать пять лет. Круглая дата!

О подарке Оля стала задумываться еще осенью, в конце ноября. Новая модель электробритвы? Свитер, связанный собственноручно? Чернильный прибор из мрамора с фигуркой резвящегося Купидона?.. Полный бред. В бритвах Оля не разбиралась, вязаных свитеров Викентий терпеть не мог — у него была аллергия на шерсть, а чернильный прибор ему даром был не нужен. Зачем чернила, когда есть компьютер с лазерным принтером, способным за несколько секунд распечатать любой текст?!. И вообще прибор этот в сувенирном отделе ближайшего универмага стоил полторы Олиных зарплаты — всем известно, какие деньги получает нынче рядовой врач-физиотерапевт, работающий в районной поликлинике…

Оля мучилась-мучилась сомнениями, а потом поняла, что она подарит Кеше.

В том, что подарок понравится Кеше, Оля не сомневалась, ее беспокоило только одно: может быть, подарок следовало приурочить ко дню их свадьбы?..

Свадьба, кстати, была намечена на третье марта (это во-вторых и в главных), и до нее оставалось тоже всего ничего, каких-то две недели.

Она, бодрая, счастливая, выпрыгнула из постели и сразу же одной рукой схватилась за расческу, а другой — воткнула электрощипцы в сеть. Это были особые щипцы, и предназначались они не для завивки кудрей, а, наоборот, для их выпрямления. Дело в том, что у Оли были светло-русые длинные волосы, безбожно вьющиеся. С ними она сильно смахивала на пуделя — так ей казалось, да и Эмма Петровна, Кешина мама, не раз на это намекала. Поэтому Оля решительно боролась со своими кудрями.

Пока щипцы грелись, Оля расчесывала волосы. Так и есть — за ночь они успели предательски съежиться, свернуться в аккуратные спиральки…

«Интересно, а что будет потом? — вдруг подумала она, глядя в зеркало. — Как бы мне хотелось, чтобы Кеша оставался со мной в выходные! Нет, мы, наверное, будем вместе навещать Эмму Петровну…»

Эмма Петровна была неплохой женщиной. Современной, ухоженной, интересующейся искусством, с собственными оригинальными суждениями… Правда, резковата иногда… Наверное, просто еще не успела привыкнуть к Оле.

Викентий обожал мать. Он был хорошим сыном и потому все свободное время старался посвятить Эмме Петровне…