Джессика Парк - Дыши со мной

Как только он скрывается из виду, Блайт тут же теряет то тепло, что она ощущала от их связи. Его вновь заменяет беспокойство. Она не может расслабиться.

Приплыв назад и привязав лодку, Блайт идет по тропинке домой, остановившись на террасе бросить последний взгляд на бухту. Ее привлекает стоящий рядом шезлонг, и она опускается в него, глядя на воду и чувствуя усталость.

Несколько минут спустя она слышит по скрипучему деревянному полу приближающиеся шаги Джеймса.

– Ты готова идти? Я видел, как ты недавно вернулась. Что ты здесь делаешь?

Шезлонг впивается ей в спину, но она по-прежнему не двигается.

– Блайт? Ты в порядке? Чего ты там выглядываешь?

– Что? Ах да. – Блайт не сводит глаз с бухты. – Просто любуюсь волнами. Пейзажем. – Она на секунду закрывает глаза, а затем возвращается к действительности. – Конечно, пойдем. – Она встает.

– Тебе стоит что-нибудь накинуть поверх купальника. Я не позволю тебе полураздетой возить меня по городу. К тому же, скоро станет прохладно. Сама знаешь, какие здесь вечера. – Джеймс оглядывается. – А где твоя футболка из Мэттьюса?

– Ох. Это. У меня ее нет.

– Что ты имеешь в виду? Потеряла? Как ты вообще умудрилась? – Он хмурится, расстегивая свою толстовку и протягивая ее сестре. – Она же твоя любимая.

– Спасибо. – Блайт просовывает руки в рукава и теребит молнию. – Все нормально. Моя футболка… нашла нового хозяина.

– Чего?

– Ничего, – она улыбается, когда они заходят в дом. – Знаешь что?

– Что?

– Ты очень хороший брат. Я люблю тебя. И люблю нашу семью.

Джеймс изображает серьезную мину.

– Ты заболела? Что с тобой не так?

Она смеется.

– Заткнись. Серьезно, мы счастливчики.

– Означает ли это, что ты пустишь меня за руль? – Джеймс хватает со столика ключи и машет перед лицом Блайт.

– Черт, нет, ты не поведешь. – Она отбирает у него ключи. – Мало того что у тебя нет даже временного ученического разрешения, но я бы не доверила тебе провезти нас через эту узкую колею в виде нашей подъездной дорожки.

– Ладно, ладно, – ворчит он. – Поехали за ужином и будем надеяться, что не отравимся после этой твоей придорожной палатки.

– Отличный настрой! – Она придерживает открытую входную дверь.

– Блайт.

– Да?

Джеймс кладет ладонь ей на макушку и лохматит волосы.

– Хоть ты и не позволяешь мне даже немного нарушить закон, я все равно тебя тоже люблю.

Блайт вздыхает.

– Черт бы тебя побрал. Ладно. Можешь порулить. Но не смей говорить родителям.

Крис сотворил какую-то магию с моим плей-листом. Восемнадцатая минута не такая и ужасная. Бег не такое отвратительное занятие. Это моя вторая целая неделя ежедневных тренировок. Мне по-прежнему очень тяжело, но я не сдаюсь. Каждый день я чувствую себя немного сильнее.

Это просто боль.

Я увеличиваю громкость. Крис прав. Соревнование с музыкой не помогает ни скорости, ни выносливости. Мне бы никогда не пришло в голову бежать под медленный ритм, но это работает. Правда, тексты и настроение половины песен убивают меня: любовь, похоть, тоска, гнев, желание, печаль. Но оказывается, что я могу понять все эти чувства. Удивительно приятно знать, что другие люди в мире страдают так же, как и я. И хотя это до смешного очевидный факт, но я начинаю понимать, как трудно смотреть дальше собственной боли. Крис вместе с сестрой и братьями пережили смерть своей матери, и это, конечно, невероятно трудное испытание. Что тяжелее – потерять родителя в детстве или в подростковом возрасте? Я чувствую укол сочувствия к Крису. Он был таким маленьким. Его отцу, должно быть, пришлось так много пережить. Приходилось бороться не только с собственным горем, но и горем четырех маленьких детей. Интересно, женился ли он когда-нибудь снова? Возможно, спрошу об этом у Криса. Или Сабина, поскольку с ним все гораздо проще. Ведь я не набрасывалась на него в его собственной комнате.

Но суть здесь в том, что у других людей тоже есть проблемы и горькие воспоминания, как и у меня. Я не одинока. Да, я потеряла своих родителей при трагичных обстоятельствах и считаю это оправданием для дичайшей депрессии, но… Возможно, Крис переубедил меня. Он сказал, что я держусь за прошлое, потому что считаю, будто у меня ничего больше нет.

Постоянное чувство вины ни к чему меня не приведет.

Он сумел найти что-то помимо боли, и я тоже смогу.

Музыка в наушниках меняется, и я чувствую желание несколько минут пройтись.