Джессика Парк - Дыши со мной

– Что? – Это застает меня врасплох. Они такие ласковые и влюбленные на людях. – Поэтому они расстались? Это не похоже на Зака.

– Нет, глупенькая, – Сабин допивает пиво. – Эрик порвал с ним. Он говорит, что Зак хочет слишком многого, обязательств и тому подобного. Но хорошая новость заключается в том, что теперь, возможно, мне будет с кем пообщаться. С кем-то, кто не в паре и прочая херня. – Он тянется к Джону. – Хоть этот парень у меня есть. Верно, приятель? – Он гладит пса и позволяет облизать себе лицо.

Крис словно окаменел. Эстель просит моего брата избить ее, Эрик только что расстался со своим давним бойфрендом, а Сабин снова невероятно пьян. Сабин что-то бессвязно бормочет Джону, а Крис смотрит на океан.

– Все рушится, – говорит он тихо, чтобы брат не услышал. – Не могу в это поверить. Они разрушаются, ты видишь? – Крис поднимается, обходит Сабина и спрыгивает с пирса на песок.

Я наблюдаю, как он разглядывает пляж. Ищет камни. Через какое-то время набирает их полные карманы и начинает бросать по поверхности океана. Он бродит по всему пляжу, а затем заходит в воду и встает прямо передо мной. Сегодня он выглядит очень печальным. Я целую его и заставляю повернуться и запрыгнуть на доски передо мной, чтобы я могла растереть ему плечи. Он ужасно напряжен.

Сабин все еще играет с Джоном, поглаживая его.

– Эй, Крис? – Сабин начинает что-то яростно бормотать. – Ты помнишь… – начинает он. – Ты помнишь, черт его дери, тех двух собак, которые были у нашего папаши?

Крис заметно напрягся.

– Сабин…

– Я совершенно забыл до этого момента. Помнишь? Ну и ублюдком он был. Ты помнишь? У него жили две собаки какое-то время. И я вспомнил один случай… Господи, ну и больной же придурок… он поставил миски с едой на пол и бил собак, пока те ели. – Он закрывает глаза и притягивает Джона поближе. – Я не понимаю, почему они продолжали есть. Ведь отец бил их… эм… а что это было? Ремень?

– Сабин, хватит.

– Нет, да ладно, Крис. Я совсем ничего не помнил до этого момента. Что это было? Кажется, ремень.

Мой любимый человек опускает голову.

– Нет. Нет, это был не ремень.

Я перестаю растирать ему плечи и быстро притягиваю к себе, чтобы обнять. Он тянется к моей руке.

– Это был хлыст. Он сделал его из ветки ивы со двора.

– Верно. Та ива, – Сабин смеется, и это самый ужасный звук, который я когда-либо слышала. – Хлыст. Точно. Так вот, он орал, какие они идиотские твари, и время от времени хлестал их. Ни за что. – Сабин утыкается лбом в пса. – Никто тебя не обидит, мальчик. Господи, Крис. Бедные чертовы собаки. – Сабин снова ложится на бок. – Блюй на радугу, – со смехом выдает он и мгновенно отключается.

Джон беспокойно сворачивается рядом в калачик.

– С ним все хорошо, Джон. Он в порядке, – пытаюсь я успокоить всех нас.

– Нет, он не в порядке, и ты это знаешь.

Крис достает из кармана камень и швыряет в воду. Затем бросает следующий.

– Знаешь, в чем дело, Блайт? У моего отца никогда не было собак. – Он снова бросает. – У него был я. И Сабин.

Внутри меня что-то взрывается. Я в ярости. Мне страшно даже начинать обдумывать то, что Крис только что сказал, потому что последствия огромны. Я должна была знать, чувствовала, что будет плохо. Очень плохо. Но не настолько. Невообразимая глубина безумия их отца просто не поддается пониманию. Это человек, к которому я всегда буду испытывать только неистовое отвращение и ненависть. То, что он сотворил с людьми, которых я любила больше всего на свете… Это непостижимо.

Целый час мы молчим. Однако небо отзывается отдаленными раскатами грома. Крис вздрагивает. Я прижимаю его как можно ближе, и мы вместе наблюдаем за приливом. Я позволяю слезам стекать по щекам на его плечи, потому что невозможно не плакать, но я не собираюсь совсем расклеиваться перед ним. Не могу, потому что он держится.

Крис снова соскальзывает с пирса и собирает камни. Я знаю, это скучное занятие его успокаивает.

– Не все время было плохо, и обычно такого… о чем рассказал Сабин, не случалось, – проговорил Крис с берега. – Мы ходили в школу, занимались спортом, общались с друзьями. Но потом все изменилось. Нам… точнее, в основном мне… часто причиняли боль. Проходили месяцы, когда все казалось нормальным. Шесть, восемь месяцев совершенно нормальной жизни. Иногда целый год. Но когда это случалось, то обычно не сопровождалось… физическим насилием. Чаще он испытывал меня на прочность, терпение. Пытался сломить меня. Иногда нас.