Матильда Старр - Не шутите с боссом!

— Вы задаете неправильные вопросы, — ответил босс. — Правильно будет так: расскажите мне, Вячеслав Павлович, о вашем приятеле. Чтобы его разыграть, мне ведь нужно от чего-то отталкиваться?

Значит, не шутит. Я вздохнула, скользнув взглядом по его широким плечам… Все-таки мне до последнего казалось, что задание будет каким-то другим. И послушно произнесла:

— Вячеслав Павлович, расскажите, пожалуйста, о своем приятеле. Надо ведь от чего-то отталкиваться.

Он посмотрел на меня строго и неодобрительно:

— Вот еще! Сейчас, между прочим, рабочий день в разгаре. А у вас даже списки для рассылки не сверены! Все разговоры — после работы.

Он посмотрел на часы.

— Сделайте к концу дня чай, пожалуйста. И там, кажется, еще оставались пирожные.

Я вышла из кабинета, плотно закрыла за собой дверь и только после позволила себе тяжело вздохнуть. Ну вот с чего, с чего я решила, что работа в творческом коллективе будет интересной и поэтому несложной? Почему не устроилась секретарем в какую-нибудь скучную юридическую контору?

Целый день, до самого вечера, я раздумывала над заданием Вячеслава Павловича и пыталась сообразить, чем оно для меня чревато.

С одной стороны, я понимала, что он вполне мог потребовать что-нибудь куда более ужасное. Вдруг бы, к примеру, он решил, что позор, которому подвергается серьезный предприниматель, когда его выводят в наручниках из людного места, приблизительно равен позору, который испытывает юная девушка, если заставить ее голышом пройтись по всем этажам офисного здания. Это точно было бы гораздо хуже.

С другой стороны… Только что мой босс фактически натравил меня на крутого бизнесмена, инвестора, человека, который легким движением руки вытащил его самого из каталажки. Кто сказал, что шутницу-рецидивистку он таким же легким движением руки не отправит на нары, даже не разбираясь, что у нее был заказчик? Никто не говорил.

Но одна мысль глодала меня сильнее, чем любая другая: а что если у меня не получится придумать что-нибудь по-настоящему грандиозное и искрометное?

По какой-то странной причине, которую я и сама не осознавала, это пугало меня куда больше, чем гипотетическое тюремное заключение. Разочаровать Вячеслава Павловича совсем не хотелось.

Я вздохнула и направилась делать ревизию наших запасов сладостей для серьезного разговора… Чему быть — того не миновать.

Серьезный разговор получился чересчур душевным. На небольшом кофейном столике в кабинете босса фарфоровый чайник исходил ароматом чая на травах — я специально купила такой сбор, успокоительный, в первый же день. А что, спокойный начальник — мечта каждого секретаря! И такие вещи надо сразу брать в свои руки. Пирожные аккуратно разложены по тарелочкам, дымятся не по-офисному изящные чашки. Их я тоже сама купила, чтобы создать для гостей уют. И неторопливо течет беседа: в одном мягком кресле Вячеслав Павлович вспоминает лихие студенческие годы, а в другом кресле, что напротив, я угораю со смеху.

— …А вы что?

— А что я? Проиграл — значит, проиграл. Ровно три часа стоял возле студенческого туалета с блокнотом и просил всех входящих ответить на несколько вопросов: фамилия, имя, пол и зачем вы туда идете.

Я расхохоталась так, что слезы выступили на глазах.

— И что? Встречались оригинальные ответы?

Я словно брала интервью у знаменитости. И «знаменитость» отвечала:

— Да, были. Самым оригинальным был ответ декана. Ему в этот туалет не особенно нужно было, но такое дело он, видимо, не мог пропустить.

— Да? И что же он ответил? — с интересом спросила я.

— Не думаю, что это стоит повторять в приличном обществе…

Я снова рассмеялась. А Вячеслав Павлович даже не улыбнулся. Но мне казалось — все-таки в его глазах плясали веселые чертята. Может, мой суровый босс вовсе и не такой суровый, каким кажется?

— Ваша студенческая молодость, как я вижу, прошла бурно и интересно, — сказала я, отсмеявшись.

Вячеслав Павлович посмотрел на меня пристальным и странным взглядом. Настолько странным, что я мгновенно уткнулась в свою чашку и сделала несколько жадных глотков. Да уж… Намекать человеку, который всего лет на десять старше тебя, что его молодость прошла, наверное, было нетактично. Щеки мигом загорелись, а в горле стало так сухо, словно я только что пересекла пустыню от края до края под палящим солнцем.

— Но, думаю, мне об «объекте»… — торопливо заговорила я и принялась наливать себе чай, чтобы хоть чем-то занять руки, ставшие явно лишними, — нужно знать все-таки больше, чем то, как он изводил своих преподавателей и однокашников, и вас в том числе.