Иван Зорин - Время сомнамбул

Воцарилось молчание.

— Бог возложил на нас огромную ношу, — поднялся со своего места священник, теребя клочковатую бородку. — Может, Он оставил нам здоровье, чтобы мы несли ответственность за наших братьев, угодивших в беду? Это наш крест. Каждый из нас становится пастырем, зрячим, поводырем среди слепцов. Давайте же попробуем устроить нашу общину. Не на принципах наживы и золотого тельца, а отринув, наконец, дьявола, возвысим ее на сваях добродетели и человечности. Тогда насланная болезнь обретет смысл, став катализатором нового общества. Давайте служить заболевшим, и раз мы не можем их исцелить, то уж облегчить страдания мы в силах. В этом наше предназначение.

— Не мелите ерунды! — выкрикнул с места младший сын Варгина. — Пусть каждый живет, как может. Мы что, няньки? Да и продуктов на всех не хватит. Кем-то придется пожертвовать, и нечего сопли разводить. Мы с братом тянем родителей, этого вполне достаточно, в ваши игры я не играю. — Он поднялся, обращаясь к брату. — Идем, дела ждут.

Тот не шевельнулся. Потом, забросив ногу на ногу, тихо произнес:

— Я остаюсь.

— Ну как знаешь!

За младшим Варгиным захлопнулась дверь.

— Вот вы говорите, власть останется за вами, — прервал неловкое молчание учитель. — А согласятся ли сомнамбулы? Вы их спросили? Или только нас наделили властными полномочиями? А вдруг им не понравится наше управление?

Выходкам учителя уже никто не удивлялся. Сумасшедший, что возьмешь. Все промолчали, глядя по сторонам, а мэр расхохотался.

— Вы боитесь восстания сомнамбул? Но оно невозможно, они видят разные сны и не смогут договориться. — Он тронул подбородок. — Они будут смотреть телевизор, как и тогда, когда были полноценными людьми, и им будет не до восстаний. Знаете, в отделении для буйно помешанных ночью дежурят всего один санитар и единственная медсестра. Справиться с ними для пациентов не составило бы труда. Но нападений не бывает. Буйные, если и решатся, действуют порознь, а медики сообща. Получается двое на одного. Согласен, неэтичный пример, но уж извините. Все лучше, чем про стадо баранов, которое пастух гонит с парой овчарок. — Мэр вдруг одернул себя, распрямив плечи. — Но все зависит от нас, и мы, уверен, будем заботливыми пастухами. Нас мало, так что придется работать не за страх, а на совесть, да-да, придется вкалывать, засучив рукава.

— И не время демократию разводить, — глядя на учителя, вставил шпильку провизор. — Поплевав на ладони, он разгладил прилизанные «на пробор» волосы. — Зато самое время оставить прежние чудачества.

Учитель пожал плечами.

Поняв, что аудиенция закончилась, собравшиеся стали расходиться. Оправив юбку, грузно поднялась полноватая воспитательница детского сада, захромал к двери вернувшийся из тундры раненый. И тут посреди шарканья ног обратил на себя внимание владелец кафе, в котором когда-то философствовал учитель.

— Нет слов, вдохновенная речь, и все такое, — громко произнес он. — Но я не могу иметь дело с лунатиками. Вы уж простите за откровенность, но они, не знаю как у вас, вызывают у меня брезгливость и презрение. Как насекомые или сумасшедшие. Я человек одинокий, друзей среди них у меня нет, да если бы даже и были, и были близкие мне люди, это все равно ничего бы не поменяло, так что, с вашего позволения, я буду сам по себе. — Он откашлялся. — Однако ваша сплоченность, ваш, э-э, энтузиазм произвел на меня впечатление, и совсем уж в стороне я не останусь. В качестве лепты в общее дело предлагаю у меня столоваться. Заведение в центре, это удобно, а заодно вы сможете обсуждать текущие дела. И мне, признаться, будет не так одиноко.

После совещания у мэра городские улицы в дневные часы опустели. Бессмысленное роение сомнамбул прекратилось. Теперь они находились в магазинах, офисах, банках, где работали прежде и куда их стали отвозить те, кого пощадил вирус. Банковские служащие, преимущественно женщины, неподвижно, как марионетки, сидели за стеклом своих касс в ожидании клиентов. Но клиентов не было, в оккупированном лунатизмом городе деньги уже не играли никакой роли. Доставленные в бутики продавщицы расхаживали вдоль прилавков, грезя наяву, они меньше всего думали об отсутствии покупателей, которое раньше напрямую отражалось на их зарплатах, а иногда забирались в витрины и, окаменев, превращались в живые манекены. Посетителей у них быть не могло: во-первых, в модной одежде больше никто не нуждался, а во-вторых, во избежание бегства продавщиц, двери в магазинах закрывали на ключ. Сомнамбулам раздали метлы и грабли — убирать заросшие мусором дворы. Все это выглядело какой-то жуткой пародией на кипевшую когда-то в городе жизнь, фарсом, который разыгрывал на его сцене сомнамбулизм. На рабочие места лунатикам привозили пищу, пытаясь развить у них условный рефлекс. Но эта идея не прижилась. Как и в лагере не привилось ношение колокольчиков. Даже под страхом смерти, которого сомнамбулы не испытывали. Так или иначе, приходилось во всем идти им навстречу, а это доставляло массу хлопот.