Ульяна Гринь - Беременна на полставки

Поженили нас красиво и быстро. Не обошлось без торжественных речей, в которых нам сулили все богатства света и долгие лета жизни, а потом мы сказали друг другу «да» и обменялись кольцами. Первый поцелуй уже мужа заставил мои колени дрожать, а толпу гостей — аплодировать. И на этом официальная часть закончилась, Илья привлёк меня к себе и повёл к фуршетным столам. Стульев не предусматривалось, но специально для невесты и некоторых пожилых гостей принесли несколько штук. Я с удовольствием расположилась на одном из них, чтобы ноги отдохнули, и принялась принимать поздравления.

Высокий, статный и наполовину седой мужчина подошёл к нам, уже когда обе мамы и подружки отошли в сторонку. Илья при виде него улыбнулся так, будто у него посреди вечеринки зуб заболел, и сказал:

— Папа. Здравствуй.

— Поздравляю со свадьбой, — ответил мужчина, не глядя на меня, и добавил: — Очередной.

Будто в какашках обвалял вместе с фатой… Я покраснела и хотела встать, но Илья просто положил руку мне на плечо, чем немедленно успокоил, и улыбнулся ещё шире:

— Спасибо, мне приятно. А моей жене ещё приятнее, что ты смог выбраться. Кстати, познакомьтесь. Ника, это Владимир Степанович Белый, мой отец. А это Ника, моя любимая жена и будущая мать моих дочек.

— Добавь «единственная», что ли, а то ощутила себя как в гареме, — пробормотала я только для Ильи. Но папа услышал, усмехнулся:

— А девочка с юмором. Слушай, давай поговорим начистоту.

— В очередной раз? — вернул ему сдачу Илья.

— Я не оставляю надежды, что ты всё же переберёшься в Москву. Мне нужен такой директор, как ты. Ну и где тут можно заработать большие, настоящие деньги, сынок?

— У меня всё хорошо, инвестиции окупаются, — сдержанно сказал Илья, но отец покачал головой:

— Я в курсе, как окупаются твои инвестиции. Плохо они окупаются, сынок. Твоя фирма горит.

— Никто не горит, папа. У тебя ложная информация.

— Пока не горит, хорошо, но уже тлеет, как торфяник летом.

Конечно, будет гореть и тлеть, когда Юлечка делает всё возможное, чтобы утопить модный дом. Набрала в штат каких-то супер-пупер дизов, вон Оксанка по секрету скинула Аньке фотки коллекции… Там такое — сам Жан-Поль обзавидуется! Абсурд и вычурность рулят, пытаясь замаскироваться под лаконичность и минимализм…

Тлеет, как торфяник летом…

Где я слышала эту фразу? Ведь слышала же и не так давно! И почему мне кажется, что она была произнесена высоким стервозным женским голосом?

Шагалина!

Так вот с кем она говорила по телефону! С папой Ильи… Который заказал ей фирму сына. но почему? Зачем ему это понадобилось? Ответ пришёл сам собой — конечно, чтобы сын приехал в Москву и занял пост директора в его фирме. Ирина говорила, что её бывший муж настоящий олигарх, что для него десяток миллионов рублей, чтобы заплатить Шагалиной… Как это подло! Как низко!

Я вовремя прикусила язык, чтобы не выпалить всё это в лицо свёкру. Нельзя, нельзя! Надо сказать Илье потом, когда мы останемся одни. Сейчас надо мило улыбаться и быть спокойной. В конце концов, это моя свадьба, никто не имеет права мне её сорвать или испортить.

— Папа, если позволишь, мы поговорим позже.

Илья вежливо подал мне руку:

— Давай прогуляемся, если ты не устала.

— Давай, — выдохнула я с облегчением и поднялась, опершись на его ладонь.

Забыть о проблемах, наслаждаться радостью гостей, наслаждаться праздником, который мы устроили! Мамы наши — одетые с шиком, причёсанные по моде — беседуют с моими швеями, вполне вероятно, о фасонах трендов наступающего сезона. Там же отирается Данька, который доволен всеобщим вниманием. Только бы не слопал чего-нибудь вредного для его желудка! Но вроде Ирина бдит… Анька вовсю кокетничает со свидетелем, и, похоже, у них уже нашлись общие интересы. А мы с мужем тихонечко кружимся в вальсе, который играют скрипки. Зря я боялась. Хорошая свадьба, всё в порядке!

А потом случился трындец.

Данька куда-то запропастился, и я, пользуясь тем, что Илья отвлёкся на одного из гостей — партнёра по бизнесу — пошла искать мальчика. Нашла в гостиной на диване. Зато в каком состоянии! Бледный Данька, скрючившись в комочек, лежал в уголке и тихонечко стонал. Присев рядом, я потрогала его лоб:

— Малыш, тебе плохо? Что случилось?

— Животик болит…

— Сильно болит? Что ты ел? Ты ел сладости?

— Нет! Я только кашу, которую бабушка Ира сварила… И ещё две тартинки, но бабушка разрешила!

Холодный пот катился по его лбу, и я перепугалась до коликов. Схватила его в охапку и согнулась от тяжести. Бросилась к выходу. Вернулась к Даньке и затормошила его: