Клэр Контрерас: Разорванные сердца [ЛП]

— Ты пойдешь куда-нибудь со мной? — спросил он, заставляя меня моргнуть от удивления.

— Куда-то вроде… — сбитая с толку, подсказала я.

— Куда угодно. Давай найдем отель где-нибудь, только на сегодня. Мне нужно… — он снова вздохнул. — Мне нужно побыть с тобой, — сказал он, поднося свою вторую руку к моему бедру, держа меня, прежде чем повел свои руки вдоль моих бедер, пока они не достигли моего лица. — Я хочу остаться с тобой наедине. Только ты и я.

Он мог бы попросить меня убить папу Римского, и я бы сделала это в тот же момент.

Когда Дженсен смотрел на меня вот так, этими эмоциональными серыми глазами, которые умоляли понять его, я не могла сказать «нет». Я положила свои руки поверх его ладоней на моем лице, а затем поднесла их ко рту. Он закрыл глаза, когда я поцеловала его мозолистые ладони.

— Я бы пошла с тобой куда угодно, — шепотом сказала я. Мои слова, казалось, всколыхнули что-то внутри него, потому что когда он открыл глаза, то выглядел раздавленным, сломленным. Но Дженсен был именно таким, и я не могла винить его за это.

Он не сказал ни слова, просто кивнул один раз и повел меня в дом. Я прошлась по его комнате, пока он собирал свою дорожную сумку. Я решила убрать его вещи, которые он разбросал по комнате. Комната выглядела так, как и всегда, как будто он все еще жил здесь, а не за тысячи миль.

— Как прошел полет? — нарушив тишину, спросила я, когда он открывал и закрывал ящики.

— Хорошо.

Я посмотрела на него. Его брови нахмурились, когда он рылся в своей сумке.

— Ты что-то потерял? — спросила я.

Его руки перестали двигаться, а уголки рта приподнялись в полуулыбке.

— Нашел.

Я улыбнулась ему в ответ, ища на его лице подсказки, что с ним не так. Я хотела спросить, говорил ли он со своей матерью, или он уволился со своей работы, или, может быть, детская книжка, которую он писал, была отклонена, но давить на него я не хотела, и я не хотела, чтобы он снова закрывался, поэтому я молчала.

Его улыбка дрогнула, когда он посмотрел на меня — чем дольше он смотрел, тем труднее мне было оставаться на месте.

— Иди сюда, — сказал он, нужда в его голосе, потянула меня к нему. — Ты же знаешь, что ты для меня весь мир, да?

Обычно эти слова заставляли меня таять прямо в его руках, но то, как он смотрел на меня, когда произносил их, ранило мое сердце.

— Что, черт возьми, произошло? — спросила я. — Ты действительно заставляешь меня начинать волноваться.

Он тяжело выдохнул, снова прижимая меня к себе.

— Боже, Мия, я даже не знаю, с чего начать. Можем ли мы приостановить разговор и продолжить его позже?

Я откинулась назад и посмотрела на него, кивнув.

— Но ты мне расскажешь, — сказала я. Я не хотела, чтобы это было одной из тех ситуаций, которые я ненавидела, когда мне приходилось вытягивать из него информацию. Я хотела думать, что мы были вместе и мы могли бы рассказывать друг другу все что угодно и не беспокоиться о других.

— Я расскажу тебе все, детка. Все, — шепотом сказал он, проведя пальцем по моей нижней губе. — Боже, я скучал по тебе, — сказал он, накрыв мои губы своими. Нам определенно нужно было поговорить, но я была готова подождать, если это был его способ временно заткнуть меня.

— Наш официант пялится на тебя, — сказал Дженсен, глядя на мужчину, стоящего в нескольких футах от нас.

— Он этого не делает, — я покачала головой с улыбкой. Официант смотрел на меня, но он всегда смотрел, когда мы там ели. Больше, чем несколько раз я ловила его, смотрящим на мои сиськи, когда он подливал нам воду, и это было довольно забавно, учитывая, что у меня не на что смотреть. Я не хотела, чтобы Дженсен злился. Особенно, когда мы праздновали нашу двухлетнюю годовщину. Вчера он взбесился, когда мой друг, Нейтан, прислал сообщение с запоздалым поздравлением на день рождение.

— Он пялится и мне это не нравится.

— Эй, — сказала я, положив руку на его, чтобы привлечь внимание. — Что с тобой сегодня?

Его глаза устремились на мои.

— Я просто… ничего.

Я подняла бровь и открыла рот, чтобы продолжить, но принесли нашу еду.

— Спасенный едой.

Дженсен ухмыльнулся. Мы говорили о наших занятиях пока ели, обсуждая, какой класс был лучше, и какой учитель учил его лучше. Он скоро заканчивал университет и был принят в аспирантуру в Нью-Йоркском университете, но он не планировал идти туда, но я подталкивала его к этому. Его аргумент состоял в том, что он хотел быть писателем, и степень ему была не нужна. В конце концов, после того, как мы вместе посетили университет, он решил, что хочет пойти туда. До меня не сразу дошло, что он уедет, а я останусь. Мы были бы в разных мирах, но я любила его настолько, чтобы позволить ему уехать и была готова поддерживать его, пока он будет там. Мы решили не спешить с нашими отношениями, пока он будет в отъезде, и это заставляло меня нервничать.