Клэр Контрерас: Разорванные сердца [ЛП]

— Как дела, Дорожный Бегун?

Я улыбнулась слишком широко.

— Забавно, ты дал мне прозвище и не можешь придерживаться его.

Дженсен пожал плечами.

— Я плыву против течения.

— Это одно из твоих сочинений? — спросила я.

— Это нет, — сказал он. — Но… — его слова затихли, когда он потушил сигарету, потянулся в задний карман к потрепанной маленькой черной записной книжке, которую он носил, и что-то записал.

— Ты всегда покупаешь именно такие блокноты? — спросила я.

— Какие?

— Потрепанные. Я видела тебя с миллионом разных маленьких записных книжек, и они всегда выглядят так, словно вот-вот развалятся, — сказала я, кивнув на блокнот.

Он усмехнулся.

— Они похожи на бейсбольные перчатки. Чем больше избивают, тем лучше.

Я кивнула и осмотрела его с ног до головы. Он был в темных джинсах, ботинках и белой футболке с надписью: «Я». Не было видно татуировок, которые я знала, у него были на руке, и я умирала, как хотела увидеть, добавил ли он что-то новое. Его лицо было выбрито, а волосы растрепаны, то ли от ветра, то ли от мотоциклетного шлема. Важно было то, что он выглядел хорошо — даже лучше, чем просто хорошо — и я не могла перестать смотреть на него.

Мне нужно было перестать пялиться.

— Привет, Дженсен, — сказала группа девушек, проходящая мимо. Его взгляд на минуту оставил мой, чтобы поприветствовать их кивком, но он снова посмотрел прямо на меня.

— Хочешь пойти выпить с нами? Мы будем играть в игру, — сказала одна из них.

Но он все еще смотрел на меня, и у меня было такое ощущение, словно сердце заходится в приступе.

— Я бы предпочел остаться здесь, — сказал он наконец, не отводя от меня своих светло-карих глаз.

— Ты можешь идти, — прошептала я, когда девочки были вне слышимости. — Я не против.

— И потерять свою музу? Я так не думаю, Дорожный Бегун, — сказал он, улыбаясь, хлопнув в воздухе своей тетрадью.

— Боишься, что не сможешь за мной угнаться? — спросила я.

Его смешок согрел меня, и когда он серьезно посмотрел на меня, я почувствовала, как меня пробрала дрожь.

— На самом деле да.

Громкий стук в окно моей машины вырвал меня из моих воспоминаний. Я ахнула и села прямо, глядя на Дженсена, стоящего там со смущенным взглядом на его лице. Судя по его взгляду, я поняла, что, что-то не так. Я вышла из машины, закрыв за собой дверь.

— Что случилось? — спросила я. Он не ответил, а просто, обернув меня руками, притянул к себе и крепко обнял.

— Я не собираюсь вырываться из твоих рук, ты же это понимаешь? — пошутила я, утыкаясь ему в грудь. Я услышала, как он издал тяжелый вздох и крепче прижал меня, прежде чем наконец отпустил.

— Да, — тихо пробормотал он.

Его слова заставили мой живот скрутиться.

— Что случилось? — снова спросила я, на этот раз отталкиваясь от его груди.

Он несколько раз моргнул, глядя на меня сверху вниз, как будто забыл, как я выгляжу.

Мне пришло в голову, может быть, за те пять месяцев которых его не было, я забыла, как он выглядел. Я подняла руку и прижала ее к его щетине. Пробежалась глазами по его лицу, замерев на шраме на его левой щеке и продолжила осмотр, пока не достигла его полных губ.

— Я здесь ненадолго, — сказал он, нарушив молчание. Мои глаза метнулись к его.

— Когда ты уезжаешь?

— В воскресенье вечером.

Я кивнула, отрывая глаза от его, чтобы посмотреть через его плечо, на слегка приоткрытую дверь дома позади него. Я ненавидела, что он приезжал только на один или два дня, но я все понимала. Его жизнь была в Нью-Йорке. Если бы не его приемная мать, Пэтти, я не была уверена, как часто он бы приезжал или приезжал бы вообще.

— Пэтти дома? — кивая подбородком в сторону дома, спросила я.

Дженсен покачал головой и выпустил резкий вдох, щекоча мою щеку.

— Она ушла несколько минут назад.

Затем он положил руку на мою талию, ощущение его длинных пальцев, обнимающих меня, зажгли огонь глубоко в животе. Мне не хотелось ничего, кроме как затащить его в дом и сорвать с него всю одежду. Что-то подсказывало мне, что он хотел, чтобы я это сделала. Что он предпочел бы это, вместо разговоров о том, что его тревожит. Поэтому я решила, что не буду. Я не могу заставить его поговорить со мной, я знала это по опыту, но я также знала, что занятие сексом, в попытке облегчить боль, было тем, что Дженсен использовал, когда был еще молод, и меня радовала мысль, что я могу сделать для него больше, чем просто это. Мне нравилось думать, что я буду той, кто в конечном итоге приручит в нем плохого мальчика. Я уже была, в некотором смысле. Наши отношения были его самыми долгими.