Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились [litres]

Она кивнула.

– Может быть, но это моя ошибка, точно так же, как Грэм – твоя ошибка. – Мари скрестила руки на груди и задрожала, словно ей вдруг стало холодно. – Послушай, я не хотела сообщать об этом вот так… Но я рада, что ты знаешь. Срок аренды скоро истекает, поэтому тебе нужно будет найти новую квартиру. Мы все еще можем ходить на прогулки, если ты хочешь.

– Знаешь, Мари. – Я поморщилась и покачала головой. – Я не хочу.

В жизни нет ничего сложнее, чем наблюдать, как дорогой тебе человек идет прямо в огонь, и тебе остается только смотреть, как он горит.

– Ты останешься с нами, – сказал Грэм по видеосвязи из своего номера в Нью-Йорке.

– Нет, не говори глупостей. Я что-нибудь придумаю. Я начну поиски новой квартиры, как только ты вернешься.

– А до тех пор ты останешься с нами, и никаких «но». Все в порядке. Мой дом достаточно большой. И кстати, мне жаль насчет Мари.

Я содрогнулась от одной мысли о том, что она вернется к Паркеру.

– Я просто не понимаю. Неужели она может просто простить его?

– Одиночество обманывает разум, – сказал Грэм, присаживаясь на край кровати. – В большинстве случаев оно ядовито и смертельно опасно. Оно заставляет поверить, что лучше уж быть с самим дьяволом, чем в одиночестве. Так или иначе одиночество означает, что человек потерпел неудачу, что он недостаточно хорош. Поэтому чаще всего яд одиночества просачивается внутрь и заставляет человека принимать любое внимание за любовь. Фальшивая любовь, построенная на самообмане, обречена на печальный финал – уж я-то знаю. Я был одинок всю свою жизнь.

– Ну и что ты наделал? – вздохнула я. – Ты превратил мое раздражение из-за сестры в желание ее обнять.

Он усмехнулся.

– Прости. Если хочешь, я начну ее обзывать… – Он прищурился и уставился на экран своего телефона. В его глазах промелькнула паника. – Люсиль, я тебе перезвоню.

– Все в порядке?

Он повесил трубку прежде, чем я получила ответ.

Я был мастером рассказов.

Я знал, как на свет появляется великий роман.

Великий роман не предполагает смешивания слов, которые не связаны между собой. В великом романе каждое предложение имеет значение, каждое слово играет свою роль в общей сюжетной арке. Во вступительных строках можно найти предзнаменования будущих сюжетных линий и поворотов. Если читатель всмотрится в текст достаточно внимательно, он всегда сможет увидеть предупреждающие знаки. Он сможет прочувствовать каждое слово, истекающее кровью прямо на страницах книги, и к концу истории будет полностью удовлетворен.

Великая история всегда имеет структуру. Но жизнь не великая история.

Реальная жизнь – это путаница слов: иногда они срабатывают, а иногда нет. Реальная жизнь – это калейдоскоп эмоций, которые едва ли имеют смысл. Реальная жизнь – это черновик романа с каракулями и зачеркнутыми предложениями, написанными карандашом.

Это не было красиво. Это случилось без предупреждения.

И когда роман под названием «Реальная жизнь» решает тебя уничтожить – он без промедлений бьет тебя под дых и бросает твое кровоточащее сердце на растерзание волкам.

Мне пришло сообщение от Карлы.

Она пыталась позвонить, но я перенаправил ее на голосовую почту. Я смотрел на Тэлон.

Она оставила голосовое сообщение, но я его проигнорировал. Я не мог отвести взгляда от глаз Люсиль.

Затем она отправила мне сообщение, которое повергло меня в шок.

Отец в больнице.

У него опять случился сердечный приступ.

Пожалуйста, возвращайся домой.

Я сел на ближайший рейс домой. Всю дорогу мои руки были сжаты в кулаки, и каждый вздох давался с трудом. Как только самолет приземлился, я поймал первое попавшееся такси и помчался в больницу. Поспешно войдя внутрь, я почувствовал, как в груди разгорается огонь. Это ощущение выбило меня из колеи, и я попытался сморгнуть эмоции, бегущие по моим венам.

Наверняка с ним все в порядке. Он должен быть в порядке…

Я не был уверен, что переживу его смерть. Я не был уверен, что смогу жить дальше, если его не будет рядом. Когда я добрался до приемной, мой взгляд сразу упал на Мэри и Карлу. Затем я заметил Люси и Тэлон, которая спала у нее на коленях. Как долго она здесь пробыла? Как она узнала? Я не говорил, что вернусь. Я пытался написать ей сообщение, но каждый раз его удалял. Если бы я сказал, что у профессора Оливера сердечный приступ, это стало бы правдой. Если бы я поверил в то, что это реально, то наверняка бы умер по дороге домой.