Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились [litres]

Месяцев?!

– Ты сошла с ума.

Она поморщилась.

– Ты солгала мне. С каких это пор мы лжем друг другу?

– Я знала, что ты этого не одобришь, но он хотел кое-что со мной обсудить.

– Кое-что обсудить? – эхом отозвалась я, чувствуя, как внутри закипает гнев. – О чем вообще с ним можно говорить? – Она опустила голову и начала водить носком ботинка по грязи. – О боже, он хочет, чтобы вы снова сошлись?

– Это сложно, – сказала Мари.

– Ничего сложного тут нет. Он бросил тебя в самый трудный момент твоей жизни, а теперь, когда все наладилось – он хочет вернуться.

– Он мой муж.

– Бывший муж.

Мари опустила голову.

– Я так и не подписала бумаги о разводе.

Мое сердце разбилось вдребезги.

– Но ты сказала мне…

– Я знаю! – закричала она, запуская пальцы в свои волосы и расхаживая из стороны в сторону. – Я сказала тебе, что все кончено, и это правда. Психологически я покончила с этим браком, но физически… я так и не подписала бумаги.

– Должно быть, ты шутишь, Мари. Он ушел , когда у тебя был рак .

– Но ведь…

– Нет. Нет. Никаких «но». Он не достоин прощения, а ты соврала о своем разводе! Мне ! Мы же самые близкие люди, Горошинка. Мы должны доверять друг другу и делиться самым сокровенным, но все это время я жила во лжи! Знаешь, что мама говорила о лжи? Если тебе приходится лгать о чем-то, значит, вообще не стоило этого делать.

– Пожалуйста, не надо цитировать маму, Люси.

– Ты должна с этим покончить, Мари. Психологически, эмоционально и физически. Он токсичный человек. Из этого не выйдет ничего хорошего.

– Да ты понятия не имеешь, что такое брак, – она повысила голос. Никогда прежде Мари не повышала голос.

– Может быть, но я знаю, что такое уважение! Боже, не могу поверить, что ты лгала все это время.

– Прости, но, если говорить откровенно, ты тоже не образец честности, особенно в последнее время.

– Что?

– Все это, – сказала она, указывая на Тэлон. – Вся эта история с Грэмом странная. Почему ты заботишься о его ребенке? Он достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе. Черт возьми, ведь он может нанять няню. Скажи мне правду: почему ты все еще ему помогаешь?

Я напряглась.

– Мари, это не одно и то же…

– Нет, это одно и то же! Ты говоришь, что я остаюсь в безнадежном браке, потому что я слабая, и ты злишься, что я соврала тебе, но ты сама лжешь и мне, и себе. Ты остаешься с ним, потому что ты в него влюблена.

– Прекрати.

– Это правда.

– Мари… мы говорим не обо мне или Грэме, а только о тебе. Ты совершаешь огромную ошибку, возобновляя общение с Паркером. Это не здоро́во и…

– Я возвращаюсь домой.

– Что? – воскликнула я, чувствуя, как все мое тело вибрирует от шока. Я резко выпрямила спину. – Это не твой дом. Я твой дом. А ты – мой.

– Паркер считает, что там будет лучше для нашего брака.

Какого брака?!

– Мари, он вышел на связь только после двух лет ремиссии. Он хотел убедиться, что рак не вернется. Он змея.

– Прекрати! – закричала она, раздраженно взмахнув руками. – Просто прекрати. Он мой муж, Люси, и я возвращаюсь к нему. Я возвращаюсь домой. – Мари опустила голову, и ее голос надломился: – Я не хочу закончить, как она.

– Как кто?

– Мама. Она умерла в одиночестве, потому что так и не подпустила ни одного достаточно близко, не позволила любить себя. Я не хочу умереть нелюбимой.

– Он не любит тебя, Горошинка…

– Но он может меня полюбить. Если я смогу измениться и стать лучшей женой…

– Ты была лучшей женой, Мари. Ты была всем для него.

По ее щекам покатились слезы.

– Тогда почему он ушел? Он дает мне еще один шанс, и на этот раз я справлюсь лучше.

В одно мгновение мой гнев превратился в печаль.

– Мари, – тихо позвала я.

– Мактуб, – сказала она, глядя на татуировку на запястье.

– Не делай этого. – Я покачала головой, чувствуя, как в груди разгорается сильнейшая боль. – Не оскверняй наше слово.

– Это значит, что все предрешено, Люси. Это значит, что все происходящее должно было случиться. Это не зависит от того, во что ты веришь. Нельзя принимать только те события, которые тебе нравятся. Ты должна принимать все.

– Нет. Это неправда. Если к тебе летит пуля, но у тебя есть возможность увернуться – ты не должна просто стоять и ждать, когда она тебя пронзит. Ты должна отойти в сторону, Мари. Ты должна уклониться от пули.

– Мой брак – это не пуля. Это не моя смерть. Это моя жизнь.

– Ты совершаешь огромную ошибку, – прошептала я, и по моим щекам потекли слезы.