Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились [litres]

Люси улыбнулась, вызывая у меня в груди какое-то приятное и теплое чувство. С этим ощущением я направился в кабинет профессора Оливера.

Он сидел за своим столом, читая новые главы, и я нетерпеливо ждал, пока его глаза метались по страницам.

– Я убрал льва, – сказал я.

– Тс-с ! – приказал он, возвращаясь к чтению. Время от времени он гримасничал, переворачивая страницы, но в основном его лицо ничего не выражало.

– Что ж, – сказал он, закончив и положив бумаги на стол. – У тебя не было секса?

– Нет.

– И никакой дури?

– Нет.

– Понятно. – Он недоверчиво откинулся на спинку стула. – Я удивлен. Что бы ни заставило тебя прийти в себя – это просто потрясающе. Это… – Он покачал головой. – Это твоя лучшая работа.

– Ты что, издеваешься надо мной? – спросил я, чувствуя, как мой желудок завязывается в узел.

– Я совершенно серьезен. Это лучшее, что мне довелось читать за последние годы. Что случилось?

Пожав плечами, я поднялся с кресла.

– Я начал заниматься садоводством.

– Вот оно что. – Профессор понимающе улыбнулся. – Случилась Люси Палмер.

– Итак, Карла, я должен тебе пятьдесят долларов, – заявил Оливер, подходя к обеденному столу после того, как мы закончили нашу беседу в его кабинете. Он поправил галстук и сел во главе стола. – Ты была права насчет Грэма: он все еще умеет писать. Оказывается, предыдущие двадцать семь книг не были случайностью.

Люси усмехнулась, и это был прекрасный звук.

– Вы поставили против Грэма?

Профессор приподнял бровь.

– Ты читала его последний черновик?

Она поморщилась.

– Все еще не понимаю, откуда там взялся лев.

– Вот именно! – воскликнул он, кивая в знак согласия. – Этот чертов лев!

– Ладно, ладно, все поняли, что я бездарность. Можно сменить тему? – спросил я.

Люси толкнула меня локтем в плечо.

– Но как же лев?

– Это было ужасно, – согласился профессор Оливер. – Отвратительно написано.

– Странно.

– Глупо.

– Полная чушь, – сказали они в унисон.

Я закатил глаза.

– Боже мой, Люсиль, ты похожа на женскую версию Оливера – мой худший кошмар.

– Или твоя мечта, которая стала явью, – насмешливо произнес профессор Оливер, играя бровями. Он потянулся через стол, чтобы взять бекон, и Карла шлепнула его по руке.

– Пап, нет.

Он застонал, и я обрадовался, что его внимание переключилось на еду.

– Несколько кусочков бекона меня не убьют, дорогая. К тому же сегодня праздник.

– Да, но твое сердце об этом не знает, так что вот бекон из индейки, который мама приготовила специально для тебя.

Он поморщился.

– Это не бекон. – Профессор улыбнулся Люси и пожал плечами. – Всего один крохотный сердечный приступ и три незначительные операции на сердце, и все начинают так волноваться, – пошутил он.

Мэри улыбнулась мужу и похлопала его по руке.

– Можешь считать нас чересчур заботливыми, но мы просто хотим, чтобы ты всегда был рядом. Даже если придется до конца жизни заставлять тебя есть бекон из индейки. – Она положила три кусочка на его тарелку.

– Туше, туше. – Профессор Оливер кивнул, откусывая кусочек индейки. – Не могу вас винить. Я бы тоже не хотел с собой расставаться.

Остаток бранча мы обменивались неловкими историями и много смеялись. Люси слушала всех с неподражаемым изяществом, задавая вопросы и выясняя подробности. Мне нравилось, что она так открыта и внимательна к другим людям. Каждый раз, заходя в комнату, она наполняла все пространство светом.

– Люси, мы так рады, что ты присоединилась к нам. У тебя такая заразительная улыбка, – сказала Мэри, когда за окном стемнело. Мы все сидели за столом, объевшись и наслаждаясь хорошей компанией.

Люси широко улыбнулась и разгладила платье.

– Это было потрясающе. А ведь я могла бы просидеть весь день дома в полном одиночестве.

– Обычно ты не проводишь праздники в одиночестве, правда? – спросила Карла, нахмурившись.

– О нет. Обычно я провожу время со своей сестрой, но в этом году ее старая подруга ненадолго вернулась в Штаты, поэтому она поехала навестить ее. По праздникам мы с Мари ездим навестить мамино дерево.

– Дерево? – спросила Сьюзи.

– Да. После того как наша мама умерла, мы посадили дерево, чтобы почтить ее память символом того, что из смерти рождается новая жизнь. Так вот, каждый праздник мы едем туда, едим лакрицу – мамину любимую сладость, – сидим у дерева, слушаем музыку и дышим природой.

– Это так красиво звучит, – вздохнула Карла. Она повернулась к Сьюзи и шлепнула ее по руке. – Когда я умру, ты посадишь дерево в мою память?