Келли Орам - Девушка в сердце [litres]

Вернувшись домой, я плюхаюсь на барный стул возле кухонной стойки. Я вытаскиваю из сумочки телефон и смотрю на экран. Никаких пропущенных звонков или сообщений. Я очень надеялась, что Эрик мне позвонит. Хотя зачем ему это? Сегодня вечером он практически сбежал от меня.

Я набираю его номер, чувствуя, как воздух покидает мои легкие. Я понятия не имею, о чем буду говорить, но не могу оставить все как есть. Мой звонок остается без ответа. Когда он переходит на голосовую почту, я кладу трубку и снова перезваниваю. На этот раз я сразу попадаю на голосовую почту, а значит, Эрик намеренно выключил свой телефон.

– Эрик, – хрипло говорю я, дождавшись гудка автоответчика. – Это не то, что ты думаешь. Я могу все объяснить. Пожалуйста, просто позвони мне. Или приезжай. Я уже дома. Прости, что мы так и не поговорили, но я готова поговорить сейчас. Пожалуйста. Я по тебе скучаю.

Повесив трубку, я кладу голову на столешницу и закрываю глаза. Я ужасно устала от наших ссор. У меня не осталось никаких моральных и эмоциональных сил. Именно в таком состоянии меня находит папа, вернувшийся с работы примерно через полчаса.

– Чарли?

Я сажусь и протираю сонные глаза. Мои суставы трещат из-за того, что я заснула в согнутом состоянии.

– Привет, папа, – говорю я без особого энтузиазма.

– Ты в порядке? – осторожно спрашивает он.

У меня нет сил все ему объяснять. Мне даже не хочется плакать. С меня довольно. Мое тело окончательно онемело. И все же я не хочу лгать отцу.

– Нет, – признаю я. – Я не в порядке.

Я начинаю вытаскивать из волос шпильки. Папа наблюдает за тем, как я кладу их на стойку, а затем снова подает голос:

– Это был Джейс?

Он говорит медленно, как будто боится моего ответа. Скорее всего, так оно и есть. Он понятия не имеет, что делать, если у его дочери возникнут проблемы с парнями и свиданиями или если кто-то разобьет ей сердце. Для него это такая же новая территория, как и для меня. Поэтому я спешу его успокоить:

– Нет. Это был не Джейс. Джейс просто молодец. Пикник был замечательным, и я действительно повеселилась на танцах. Он вел себя как настоящий джентльмен.

Мой голос определенно противоречит моим словам, и я не могу винить своего отца, когда он недоверчиво хмурится. Но мне не хочется рассказывать подробности. Не сегодня. Сегодня я слишком устала.

Мой отец – умный человек. Он смотрит, как я одну за другой вытаскиваю шпильки, и наконец произносит:

– Значит, это Эрик.

Когда я слышу его имя – у меня сжимается сердце, а на глазах выступают слезы. Я встречаюсь с выжидающим взглядом отца, и мой желудок завязывается в узел.

– Я не хочу об этом говорить, – бормочу я и отворачиваюсь. Я не помню, когда в последний раз не могла смотреть в глаза собственному отцу. От этого мне становится еще хуже.

Я начинаю выдергивать шпильки с таким отчаянным остервенением, что одна из них запутывается в моих волосах. Еще минуту папа наблюдает за моими усилиями, а потом тяжело вздыхает. Он обходит кухонную стойку и осторожно снимает с моей головы запутавшуюся заколку.

– Давай я.

Он начинает вытаскивать шпильки из моих волос, и наконец по моим щекам стекает несколько слезинок. Я люблю своего отца. Я так его люблю. Он на меня не давит. Я сказала, что не хочу ни о чем говорить – и он не пытается меня заставить. Но папа всегда готов меня поддержать, и он делает все возможное, чтобы я чувствовала себя любимой.

– Я могу тебе как-то помочь? – тихо спрашивает он.

Я подавляю рыдание, но не могу сдержать всхлип.

– Ты уже помогаешь.

Какое-то время мы проводим в тишине. Высвободив мои волосы из прически, папа встряхивает светлые локоны, чтобы проверить, не пропустил ли он несколько шпилек.

– Думаю, это все, – говорит он, отступая назад. Я поворачиваюсь к нему, несмотря на то что по моему лицу все еще размазана косметика. Он не обращает на это внимания.

– Хочешь посмотреть кино? Мы можем сделать попкорн. У нас осталась только эта дрянь без вкуса, но я уверен, что не произойдет ничего страшного, если мы отступим от диеты и растопим немного масла.

Папа перешел к серьезным мерам. Он знает, как я люблю попкорн с маслом. Но я не могу изобразить ту реакцию, которой он ждет. Не сегодня. Я качаю головой, и его лицо меркнет.

– Прости, пап. Мне ничего не хочется. Уже слишком поздно, и я просто засыпаю на ходу. Нужно выспаться к завтрашней игре.

Папа заставляет себя улыбнуться, но я вижу, что он расстроен. Морщины на его лбу становятся глубже, и я узнаю этот взгляд: он хочет что-то сказать, но не решается. Я поспешно ретируюсь в свою комнату, пока его не прорвало. Иначе он заставит меня вернуться и рассказать обо всем, что произошло.