Бриттани Черри - Любить мистера Дэниелса

— Никогда не было другой женщины, Эшлин. Никогда не будет другой женщины. — Удар. Удар. Сердца. Сердца. — Пойдем внутрь.

Когда я вошла в его квартиру, то улыбнулась. Это было очень похоже на Дэниела. В его гостиной были музыкальные инструменты, а по углам полки наполненные книгами.

Я направилась к книжным полкам, проводя по ним пальцами, чувствуя под ними обложки книг. Так много Шекспира. Так много истории.

— У меня есть зеленый и индийский чай. И какая-то странная упаковка чая, который подарила мне мама одного из учеников на Рождество в прошлом году. Какой мне сделать тебе? — спросил он, переходя на кухню.

Ни одного слова не пришло на ум. Потому прямо между «Гамлетом» и «Много Шума из ничего» стоял мой роман.

«Найти Джульетту».

Не одна копия, а две.

— Дэниел, — прошептала я.

Он поднял голову и подошел ко мне.

— Это потрясающе, — сказал он, скрестив руки на груди. — Хочу сказать, что главный герой иногда мог быть придурком, но все в этой книге прекрасно. Я полюбил ее. — Он прочистил горло и поднял обе копии. — Я полюбил ее так сильно, что купил две. Просто на случай, если что-то случится с первой книгой.

Слеза скатилась по моей щеке, и я понимающе кивнула.

— Двойная проблема?

Он сделал шаг вперед и сцеловал слезы.

— Нам нужно подписать их. — Он пошел к журнальному столику в гостиной и сбросил все на пол. Схватив меня за руку, он подвел меня сеть на диван. Я захихикала, когда он вложил ручку в мою руку и пошел к столу, как будто был моим самым большим фанатом.

Которым он и являлся.

Он положил первую книгу на стол, я открыла ее и ахнула.

— Дэниел…

Внутри обложки книги было кольцо обещания, которое Бентли дал Габи. И книга уже была подписана. Там были слова: «Ты выйдешь за меня, мисс Дженнигс?» — подписанные мистером Дэниелсом.

Слезы катились по моим щекам, и я улыбнулась ему. Он нежно подтолкнул меня локтем.

— Ты должна написать свой ответ и оставить подпись.

Конечно, я написала «да».

И затем я подписала ее фамилией, что будет моей остаток жизни.

Миссис Дэниелс.

Эшлин вернулась в колледж, чтобы закончить свои последние два года обучения. Мы делали все возможное, чтобы навещать друг друга так часто, как получалось, и когда она вернулась в Эджвуд, Висконсин, то переехала в мою квартиру большого ребенка. Мы провели следующий год еще больше влюбляясь друг в друга, узнавая еще больше нового друг о друге. Она продолжала писать, становясь все большим профессионалом в своем ремесле, и решила, что хочет получить степень магистра — но она осталась ближе к дому для этой программы.

Дом.

Вот где мы были. Мы были дома.

И сегодня я не нервничал. Мои ладони уже вспотели, а гребаный галстук не завязывался.

— Дыши, Дэниел… — где, черт побери, был мой шафер? Разве не он должен отвечать за этот гребаный галстук, который не завязывался? Конечно, нет. Джейс тоже не знает, как это сделать.

Я потер заднюю часть шеи, прежде чем отказался от галстука и перешел к манжетам на своей рубашке.

— Как ты?

Я поднял голову и увидел, что Генри стоит в дверном проеме. Он был при полном параде в смокинге, а его галстук идеально завязан.

Я слегка колебался, когда посмотрел на него, мои пальцы дрожали от какого-то странного чувства — но это была не нервозность!

Ну, может, это была нервозность.

— Этот гребаный галстук-бабочка убивает меня, а я нигде не могу найти Джейса.

— Дай мне, — сказал он, подходя ко мне. Он начал помогать мне, и я вздохнул. Теперь я чрезвычайно нервничал. Из-за Генри всегда так было.

— Она нечто особенное, да?

— Да, она особенная.

Он справлялся так, как будто был профессиональным экспертом в завязывании галстуков в прошлой жизни.

— Если ты обидишь ее, я убью тебя, и сделаю так, что это будет выглядеть, как несчастный случай.

Я рассмеялся вслух, пока не посмотрел в его жуткие, суровые глаза. Тяжело сглотнув, я почувствовал, как он крепче затягивает галстук.

— Генри, — я закашлялся.

— Дэн.

— Ты задушишь меня.

Коварная улыбка появилась на его губах, когда он ослабил галстук. Он сделал шаг назад и кивнул мне, прежде чем протянул мне конверт.

— Береги ее, сынок.

Слово «сынок» дошло до моих ушей, и я кивнул, взяв у него письмо. Он повернулся уходить, и я окликнул его. Когда он обернулся, я улыбнулся.