Елена Васюта: Жизнь Евы

Когда Иван Ильич в прошлый раз проходил обследование в клинике у доктора Шахова, он много рассказывал ему о своей жене – какая она хорошая, красивая, умная, как сильно он ее любит. Доктор даже позавидовал Ивану Ильичу, что супруги, дожив до преклонного возраста, сумели сохранить такие теплые чувства друг к другу. Доктор и его пациент много беседовали длинными, бессонными ночами. Доктор очень сочувствовал этому сильному духом, но безнадежно больному человеку.

Войдя в палату к Ивану Ильичу, он застал рядом с ним молодую девушку. Весь ее вид говорил о неподдельном горе. Но даже в таком состоянии, он поразился ее красоте. Золотистые волосы были заплетены в простую косу, на лице не было ни грамма косметики, просто одетая, она показалась ему неземным созданием, воплощением его мечты, идеалом женской красоты. Шахов смотрел и не мог оторвать взгляд от девушки.

– Дочь, наверное. – Подумал он.

Ева приходила в больницу каждый день утром и была с Иваном Ильичом весь день, до позднего вечера. Все восхищались ее самоотверженностью. Иван Ильич гнал ее домой, уговаривал отдохнуть, но она не уходила. Ева похудела, измучилась, не высыпалась, но ее страдания были ничто по сравнению с теми, что испытывал Иван Ильич.

Осень подарила несколько теплых, солнечных дней. Из окна палаты открывался вид на гору, поросшую лиственным лесом. Деревья нарядились в свой самый шикарный осенний наряд. Лес горел золотом в лучах заходящего солнца.

Каждый вечер Ева и Иван Ильич любовались этой красотой. Она держала его за руку. Они просто смотрели в окно и молчали. Когда начался первый настоящий осенний дождь, серый и затяжной, вся красота за окном сразу померкла, почернела и опала.

Но Иван Ильич этого уже не увидел. Он ушел из жизни тихо, с первыми лучами закатного солнца. Осенний дождь, казалось, оплакивает его мелкими, холодными слезами.

Взгляд Ивана Ильича был все еще устремлен в окно, на лес. Когда Ева поняла, что его больше нет, что она опять осталась одна, она закричала.

Доктор Шахов вбежал в палату. Ева рыдала на груди Ивана Ильича. Доктор застыл в дверях. Никак не может он привыкнуть к человеческому горю, к смерти. Сердце сжалось при виде плачущей девушки. Он подошел, обнял ее за плечи, поднял с колен, прислонил к себе, начал утешать, поглаживая по спине, как маленького ребенка:

– Милая девушка, не надо так плакать. Вашему отцу сейчас уже хорошо. Отпустите его. Как вас зовут?

– Меня зовут Ева. Иван Ильич – мой муж, – ответила она и подняла на врача полные слез темно- зеленые глаза.

Продолжая обнимать девушку за плечи, доктор вывел ее из палаты, сделав знак медсестрам увести тело.

Анатолий Николаевич Шахов был строгим начальником. Но все подчиненные, а это, в основном, были молодые медсестры, его любили, хоть и побаивались. Частенько сестрички заходили в его кабинет и исчезали на некоторое время, а потом объявлялись в отделении в смятении чувств, с горящими щечками и в лирическом настроении. Но, ни одна не жаловалась. Наоборот, считалось честью побывать с ним тет-а-тет.

Доктор привел Еву в свой кабинет, усадил на диван. Взял за руку, пощупал пульс. Девушке явно было нехорошо. Слезы лились из глаз. Она будто не понимала, что происходит вокруг. Напряжение последних дней и шок от увиденного сказались на ее состоянии. Шахов сделал ей успокоительный укол. Ему очень хотелось позаботиться о ней.

Иван Ильич просил Шахова лично заняться его погребением:

– У жены нет никого в Москве. Как она одна справится с похоронами? – Говорил он доктору.

Шахов смотрел на Еву и думал:

– Куда она пойдет? В пустую квартиру? У нее нет здесь никого из близких. Сегодня ее нельзя оставлять одну.

– Ева, где вы живете? Я отвезу вас.

Девушка назвала свой адрес. Ехать к Ивану Ильичу она не могла.

Доктор помог ей встать. Девушку качало, она с трудом стояла на ногах. С каким удовольствием он взял бы ее на руки и унес далеко-далеко, чтобы, кроме их двоих, не было ни души.

Обняв за талию, медленно и осторожно повел ее к выходу, усадил в машину. Когда они подъехали к дому Евы, он помог ей выйти. Она уже не плакала, но была какой-то полусонной. Они поднялись на лифте, он сам открыл дверь. Ева молча, словно не замечая в своем доме чужого человека, зашла в ванную, постояла под душем, вышла в халате, с мокрыми волосами. Пошатываясь, все так же молча, прошла мимо Шахова в спальню, легла на кровать и провалилась в тяжелое забытье.

Анатолий Николаевич огляделся. С первого взгляда было ясно, что в квартире долгое время никто не жил.