Екатерина Риз - Круговорот чужих страстей

Будем надеяться, что у Фёдора хватит совести и человеколюбия не рассказывать про неё, прибывшему хозяину.

А телефон?..

Что ж, купит он себе новый телефон. Доказать, что она его украла, невозможно. И, вообще, она нисколько не воровка, просто обстоятельства так неудачно сложились.

– Золотарёва, ты меня слушаешь?

Алёна голову вскинула, уставилась на шефа честными глазами.

– Конечно, Пётр Алексеевич.

– Конечно, Пётр Алексеевич, – негромко и расстроено передразнил он её. Из-за стола своего поднялся, окинул Алёну оценивающим взглядом. – Горе ты моё, – неожиданно пожаловался он, Алёна удивлённо посмотрела, а Рыбников тут же исправился: – В смысле, редакции. Когда ты только за ум возьмёшься.

– Пётр Алексеевич, да я готова. – Как-то нервно получилось сглотнуть. – Я обещаю, что больше не буду никуда влезать. Буду писать, что есть.

– Да? С чего такая щедрость?

Алёна поискала глазами пятый угол в его кабинете.

– Наверное, я взрослею.

– Ой ли. – Рыбников побарабанил пальцами по столу, продолжая приглядываться к Алёне. Всё-таки решил сменить гнев на милость. – Ладно. Иди. Пиши про фестиваль.

Алёна непонимающе моргнула.

– Какой фестиваль?

Рыбников лишь головой мотнул.

– Ты, вообще, не из нашего города, что ли? Фестиваль коллективов народного творчества. Между прочим, всероссийский. Ты ценишь мою заботу, Золотарёва?

Тут же кивнула, как солдат.

– Ценю.

– Я надеюсь.

Под взглядом редактора, Алёна принялась пятиться к выходу, осторожно делала шаг за шагом по мягкому ворсу ковра, до двери оставалась всего пара шагов, когда та за её спиной без стука открылась, и Алёна едва не подскочила от неожиданности, почувствовав за своей спиной кого-то. Обернулась и в некоторой растерянности уставилась на Тараса. Тот тоже на неё смотрел, весьма заинтересованно, даже брови вздёрнул.

– Пропажа нашлась. Ты где была?

Рыбников, который к этому моменту уже успел вернуться за свой стол и собирался присесть в дорогущее кожаное кресло, так и не сел, застыл ненадолго в нелепой позе. Наблюдал, явно удивлённый тем, что Тарас Артюхов в принципе может быть осведомлён о том, кто такая Алёна Золотарёва, главное бедствие их редакции.

А Алёна кашлянула, чтобы вернуть себе способность говорить, а к Артюхову присмотрелась повнимательнее. Тот выглядел довольным, выспавшимся, ничто так явно не указывало на то, что он вчера или сегодня мотался по лесу под дождём. Значит, в Марьяново он не был? Или ещё не был?

– У меня возникли… семейные обстоятельства, – проговорила она, косясь на насторожившегося начальника.

– Понятно. – Тарас отвлёкся от неё, тоже на Рыбникова взгляд кинул, и совершенно панибратски у того поинтересовался: – Петь, время есть? Обсудить кое-что надо.

Рыбников лишь на кресло напротив себя рукой указал, а Тарас вдруг потянул Алёну за дверь. А Рыбникову сказал:

– Через минуту вернусь.

Алёна оказалась в коридоре, дверь в кабинет начальства за её спиной захлопнулась, а она оказалась лицом к лицу с Тарасом. Который весьма странно к ней приглядывался.

– Что это тогда было?

– Когда? – Алёна даже испугалась немного от этого вопроса.

Артюхов голову на бок склонил, улыбнулся.

– В клубе.

– А-а. – Она выдохнула. – Извини меня, я очень торопилась.

– Куда?

– Я же сказала, семейные дела.

– Ты наешь, что ты очень странная?

– Знаю. Я горе этой редакции. Рыбников мне только что об этом со всем обстоятельством поведал.

Тарас хмыкнул.

– Ну, так сильно я бы не преувеличивал, но ты странная.

Алёна качнула головой.

– Это уже не звучит как комплимент.

– Это и не было комплиментом. Но я бы хотел это обсудить.

Алёна сделала вид, что безмерно удивлена.

– Мои странности?

– И их в том числе. Что ты делаешь в субботу?

– Пока не знаю. Когда у нас фестиваль?

– С двадцать пятого по двадцать девятое, – не задумавшись ни на секунду, отрапортовал Артюхов, а Алёна мысленно приуныла. Наверное, ей на самом деле не хватает журналистской хватки, чутья. Тарас вон знает обо всём, что происходит в городе, даже если его это напрямую и не касается. Он просто знает. А она лишь находит на свою пятую точку всё новые и новые неприятности.

– Вот видишь… В субботу я буду слушать народные песнопения.

Тарас снова усмехнулся.

– Идёт. Слушай. А вечером я тебе устрою моральную разгрузку. Ты не против?

Алёна осторожно пожала плечами, если честно, разглядывала Артюхова в некотором удивлении, не совсем понимая, с чего это ему пришло в голову за ней приударить. Может, так и надо поступать с мужчинами, сбегать после короткого поцелуя, чтобы сбить их с толка своей непредсказуемостью? Но если их, в данном случае Тараса, это заводит, почему бы ей не прояснить этот вопрос до конца и со всеми подробностями? Он ей всё же нравится… нравился когда-то, а сейчас она вполне готова об этом вспомнить. Мужчина он интересный, и целоваться с ним было приятно.