Ольга Горовая - Тетрада Величко

И поглядывал в ее сторону чуть виновато. Видимо, и сам понимал, что зря вспылил.

— Спасибо, — Кристина улыбнулась и подошла к нему, обняла крепко, устроив голову на плече.

Рома ответил ей таким же объятием. Прижался губами к волосам.

— Елки-палки, жалко, что времени нет совсем, сумасшедшая неделя, — чуть ласково протянул он, погладив ее щеку. — Мы никак не пересечемся. Уже и забыл, когда с родной женой в одной постели оказывался. Надо с этим срочно что-то делать, — жарко прошептал ей на ухо, сжав пальцами бедро.

Кристина рассмеялась, запрокинув голову.

— Да вроде после завтрашнего утра у обоих светлый промежуток, Ром. Нагоним. Я сейчас все равно что то бревно — не оценю твоих порывов, — потерлась лицом о шею мужа. Поцеловала его в щеку.

Рома рассмеялся.

— Та да, после трех ночных за неделю — неудивительно, киса. Тут все биоритмы сбиваются. Отдохни сегодня хорошо, и я завтра отосплюсь, а потом… — он многозначительно повел бровями и крепко поцеловал Кристину в губы. — Все, побежал. Мало ли, что там с транспортом сегодня, не хочу опоздать.

Напоследок погладив ее по плечу, Рома вышел в коридор. Кристина потянулась следом, чтобы провести, растирая шею и щеки. Еще действительно не отоспалась. Не отдохнула толком.

Роман быстро оделся и, еще раз обняв и поцеловав ее на прощание, ушел. Кристина закрыла двери, мысленно продумав, все ли утром сообщила мужу о состоянии пациентов в отделении, пока чай пила? Вроде бы ничего не упустила, не хотелось о чем-то важном забыть. Зашла на кухню, чтобы воды выпить, уже предвкушая, как снова уляжется. Спросонья взяла первую попавшуюся чашку, уже почти налила минералки, когда увидела, что посудина грязная, на дне плещется кофейная гуща. Видимо, Рома пил перед уходом. Уже почти отставила в раковину, когда что-то дернуло поднести к лицу и понюхать.

Вот тут захотелось выругаться словом, которого она, по идее, знать не должна была. И не пробуя, могла поклясться, что туда плеснули коньяка. А еще и возмущался! Нет, ясно, что доза там не та, чтобы опьянеть. Но общая тенденция настораживала. Особенно потому, что он только шел на дежурство. Да и беспокоило стремление Ромы скрыть свою потребность в таком стимуляторе.

Взвесив все «за» и «против», решила пока Руслану не звонить. Ему самому после дежурства отоспаться надо. Да и «употребил» Рома не столько, чтобы дел наворотить. Завтра обсудят.

Выпив все-таки воды, пошла досыпать дальше.

А вечером они с мамой засели за готовку. Во время своего «пробега» по ближайшим супермаркетам мама не пропустила и мясной магазин недалеко от них. Хороший, туда поставляли продукты только из одного фермерского хозяйства. А так как попала мать аккурат к свежему завозу, то закупилась основательно.

— Мам! — расстроенно и немного сердито возмущалась Кристина, осматривая все пакеты, которые мама едва занесла в прихожую. — Ну как же так! Я же дома! И с машиной! Просто позвонила бы, я мигом бы приехала, помогла. Ну зачем ты сама тащила?!

— Тебе отдыхать надо, дочка, — отмахнулась мать. Но Кристина же слышала одышку, и пот на лице матери видела. — И так за троих работаешь. Ни Рома, ни Руслан даже, тебя догнать не могут. Не жалеешь ты мужчин, Кристя. Не даешь им доказать, что они не слабее тебя. Вынуждаешь за тобой гнаться, — с мягким укором и какой-то грустью посмотрела на нее мама.

Но Кристина только криво улыбнулась:

— Ты мне тему не меняй, мы о тебе и твоем неразумном поведении разговариваем, — покачала головой. — А этих мальчиков передо мной выгораживать не надо. Чай, не маленькие, и сами решают, что делать и как, — еще раз хмыкнула на замечание матери, проигнорировав грустный взгляд. — Ну, давай посмотрим, что ты набрала и как нам с этим разбираться, — сама воспользовалась методом матери и сменила тему, начав осматривать содержимое пакетов.

— Зря не слушаешь, дочка… — тихо вздохнула Тамара Ефимовна, украдкой обтирая лицо платком. Перевела дыхание.

Но не настаивала. Давно знала, какой у Кристины характер. Да и не слепая. Пусть здоровье слабело, а зрение оставалось острым. Как и наблюдательность, на которую никогда не жаловалась. Не все знала. Многое даже не пыталась у дочери выведать, слишком хорошо различая за уверенным выражением глаз и высоко поднятой головой — затаенную боль и муку, которые исподволь разъедали Кристину. Не спрашивала. Характером дочь в отца пошла, ее первого мужа, слишком рано погибшего из-за такого же упрямого норова.