Хелен Уотсон: Тина. исторический любовный роман

Рано утром, попрощавшись с мсье де Модегри, Тина села в карету Корбиньи. Сопровождающий девушку Огюстен примостился рядом с кучером. Оба были в ливреях, показывающих положение своего патрона. Они обещали довезти ее до поместья Корбиньи за один день.

Поздно вечером, когда стемнело, слева показались огни дворца. Утомленная сонная Тина с облегчением вздохнула и вспомнила, что давно не ела. Карета въехала на задний двор. С фонарем в руке их встретила женщина, которая представилась экономкой господина де Корбиньи. Поднеся фонарь к лицу девушки, экономка довольно кивнула и крикнула лакеям, чтобы те отнесли багаж в комнату гувернантки, а Тине приказала следовать за ней. Комната размещалась недалеко от господских апартаментов, рядом с комнатой мальчика. «Чтобы вам было удобнее, – добавила экономка мадам Мерсье, перед этим описав все удобства комнаты, – Патрон в письме подробно написал, где вы должны жить». Она зажгла свечу и, пожелав спокойной ночи, ушла. Разглядывая темную комнату, Тина вспомнила о голоде, но отчего-то ужин не был предложен. Наверное, здесь не принято поздно ужинать. Пришлось ложиться спать с пустым желудком.

Под утро Тину разбудила яростная гроза. Были слышны беспокойное ржание лошадей, кудахтанье кур, возмущение гусей. Девушка, накинув ночной капот, вышла из комнаты и направилась искать кухню. Судя по запахам, готовился завтрак. На кухне хозяйничали две женщины-кухарки. Они радушно пригласили Тину войти, сесть за стол и позавтракать. Она была очень им благодарна, ибо желудок все больше возмущался от голода. Кухарки представились Анной и Людовиной, обе были старше Тины, особенно полная Анна.

Гроза утихла через полчаса, женщины облегченно вздохнули и перекрестились. Чуть позже вошли две горничные Нинон и Пьеретт, в большей степени являющиеся сверстницами Тины. Девушки много расспрашивали об Англии, о прошлых хозяевах, о том, как ее нашел мсье де Корбиньи. В это же время на кухне появилась экономка мадам Мерсье и, услышав о хозяине, переспросила у Тины все подробности. Но перед тем отправила горничных работать.

– Как спалось на новом месте? Верно, вас разбудила гроза?

– Да.

– Меня тоже, но я привела себя в порядок в отличие от вас, мадемуазель Нолтон.

– Думаю, если бы вчера мне предложили ужин, я бы не позволила себе неопрятность, мадам, – Тина, поблагодарив Анну за завтрак, направилась к выходу.

– Вам еще предстоит знакомство с мсье Люсьеном, – понеслось ей вдогонку.

Через час она сама постучала в комнату младшего Корбиньи. Ее местонахождение Тина узнала от горничной. Женский голос крикнул: «Войдите!» Няня Люсьена была женщиной здоровой и крепкой, чуть полноватой, ей было около сорока лет. Мальчиком она занималась с самого рождения, вскормив его грудью, как собственного ребенка. Тогда у графини совсем не было молока. Все эти подробности Тина узнала, пока пыталась вызвать мальчика на контакт. Но тот сидел неподвижно в своем кресле, уставившись в пол. «Он так со всеми», – пожала плечами нянька, встретив вопросительный взгляд гувернантки.

– А с вами?

– Со мной он разговаривает, но мало.

– И с господином Корбиньи?

– Да. Не знаю, отчего хозяин решил, что вы найдете с его сыном общий язык. К нему приезжали такие опытные учителя!

– Мальчик замкнут с рождения?

– После несчастья, случившегося с мадам де Корбиньи.

– Вот как?

– Хозяин вам ничего не рассказал?

– Он не вдавался в такие подробности, – задумчиво произнесла Тина, а затем снова обратилась к мальчику, присев перед ним на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне, – Люсьен, ты умеешь рисовать? Нарисуй, пожалуйста, для меня что-нибудь, а завтра я посмотрю.

Оставив мальчику бумагу и карандаши, Тина ушла. Она решила прогуляться, изучить окрестности. Неподалеку шумело море, девушка направилась на морской голос. После рощи невысоких деревьев начиналась равнина плато, на котором практически стояло поместье «Ланьон», плато постепенно переходило в длинную береговую линию, но чтобы добраться до моря, нужно было пройти немало миль. Тина не стала далеко заходить в первый день пребывания здесь, она просто любовалась на бушующее море с высоты утеса. Дул сильный ветер, а море имело темно-синий цвет лазурита. Девушка улыбнулась, вспомнив, что у Нориджей тоже имелся выход к морю, но только намного дальше от поместья. Ей редко удавалось съездить к берегу и полюбоваться на водную стихию, которая рождала в ее душе благоговейный трепет.