Инна Шолпо: Недочитанный роман

На момент начала нашего повествования он был всецело поглощен нежными чувствами к Алине, племяннице рыжеволосой дамы, и, естественно, собирался на ней жениться. Он планировал сделать предложение и обручиться с ней осенью, и она, казалось, относилась к этому вполне благосклонно.

Алина, впрочем, не была первой его возлюбленной. «А как же тогда теория вечной любви?» – спросите вы. Ну, не его вина была в том, что его первая дама жестоко посмеялась над ним, предав их чувство… Видимо, оно не было истинным. Но, как нельзя кстати, он вскоре встретил Алину, которая, уврачевав его уязвленную душу, заставила молодого человека снова поверить в любовь.

Правда, в последнее время она была с ним как будто прохладнее, чем раньше. Не испытывала восторга от его желания тайно встречаться с ней каждый день и не всегда отвечала на все десять писем, посланных им ей в течение суток. В середине лета Алина уехала к дальним родственникам в столицу… и вот тогда-то Ренар и сблизился с дамой.

Но как ему пришла в голову сама идея познакомиться с ней поближе? Ведь между ними, казалось бы, должно было быть не слишком много общего?

Дело в том, что Алина, находившаяся под некоторым влиянием своей тётушки, однажды показала Ренару её записки о любви – труд более личный, чем литературный, написанный ею для юной племянницы в воспитательных целях. Записки ему понравились, но он был совершенно не согласен с некоторыми прозвучавшими там мыслями. Ренару показалось, что почтенная особа недооценивает это великое чувство, и ему захотелось убедить ее в том, что она неправа. Кроме того, более близкое знакомство с родственниками его будущей невесты казалось ему вполне уместным.

Их первая встреча произошла в доме родителей Алины, где его охотно принимали. Разговора на тему о сущности любви, правда, не получилось, но зато он рассказал ей о том, как горячо любит прекрасную Алину, а также поэзию и романы сэра Вальтера Скотта…. И даже прочел ей несколько своих стихотворений, от которых она, впрочем, вопреки его ожиданиям, в восторг не пришла. Но всё же в результате он получил возможность изредка встречаться с ней, и постепенно они начали находить предметы для разговора: города, путешествия, далекие страны, рыцарские времена…

Когда она уехала с мужем в Прагу, он скучал… Ну, а дальше читатель уже знает.

Если это что-то прояснит в его романе, литератор будет весьма рад.

Увидев письмо в руках у слуги, дама поднялась с дивана столь поспешно, что кошка, возмущенно мяукнув, кубарем скатилась с ее колен. Едва только за слугой затворилась дверь, она взглянула на печать – и на лице ее отразилась такая сложная гамма чувств, что мы не беремся ее описывать. Вероятно, она ждала письма от кого-то другого. Надежда сменилась минутным разочарованием, но затем уступила место нежности и непонятному ей самой волнению. Она вдохнула запах лилии… Ей безумно нравился этот запах: он пьянил ее, он был одновременно и чувственным, и божественным, потому что напоминал о статуях Мадонны в соборе… Еще не читая письма, она поставила цветок в вазу и отнесла в спальню.

После этого она развернула письмо, быстро пробежала его глазами… и еще раз… Улыбнулась… Потом подошла к бюро и, особо не размышляя, написала ответ:

«Не буду отрицать, ваше письмо меня очень тронуло, мсье Ренар. И хоть вы опять не можете удержаться от поучений (что смешно и дерзко, ибо я старше и опытнее вас), я готова принять вас у себя сегодня вечером, но не слишком поздно. Возможно, я совершаю ошибку, поскольку супруг мой в отъезде, и это не совсем прилично, но мне сейчас очень нужен друг».

Она запечатала письмо своим кольцом и позвонила в колокольчик…

Ренар, не торопясь, шел домой, когда его догнал тот же слуга, которому он отдал свое послание, и протянул узкий белоснежный конверт. Краем глаза заметив печать дамы, юноша вытащил из плаща еще одну монету и подбросил ее в воздух. Слуга поймал ее на лету и побежал обратно, а Ренар уже аккуратно вскрывал письмо. Оно пахло ее духами… Быстро пробежав глазами по строчкам и улыбнувшись, он достал из жилетного кармана часы.

– Без пятнадцати семь… – задумчиво пробормотал он и, решив, что уже можно, нарочито медленно пошел в сторону ее дома.

Между тем дождю, кажется, надоело мелко и бесконечно моросить над городом, и с неба, ставшего почти черным, внезапно хлынули струи, перерастающие в потоки воды, которые мгновенно смыли с улиц людей и сделали абсолютно бесполезными зонтики, плащи и прочие человеческие ухищрения. Мостовые тут же превратились в реки…