Анна Орос - Уходи. Пей виски. Плачь

– А тебе непременно нужно быть одной?

– Я выросла на добрых сказках, и даже взрослая в эти сказки верю. Все гораздо хуже, Тамаш – мне нужно быть не одной, а единственной.

– Детка, детка. Ты точно знаешь, как я люблю тебя, и что ни одна женщина не значила и не будет значить для меня то, что значишь ты. Ну, вспомни, как мы вместе смотрели программу про Элвиса Пресли. Помнишь, что говорила его жена про измены? Она сказала, что ей плевать на других женщин, если он всегда возвращается к ней. Помнишь?

– Помню.

– Тогда подумай. Пожалуйста, подумай. У меня не было толп других баб, и, может быть, стоит простить одну ошибку? Саша! Нельзя так просто все заканчивать. Надо уметь давать людям ошибаться. Я же люблю тебя!

Тишина.

– Ну? Не молчи, пожалуйста! Скажи, что ты думаешь? – не унимался он.

– Я думаю… – тяжелый вздох. – Я думаю, что ты не Элвис Пресли, – быстро сказала я и повесила трубку.

Нет, нет, слезы, только не сейчас, пожалуйста – весь день же терпела. А-а… бесполезно. Я подняла голову и скрозь пелену слез увидела в окне вход в аэропорт. Ну, вот и все. Конечная.

После утомительной регистрации четырех чемоданов багажа, я отправилась за кофе, все еще пытаясь разобраться в своей голове. Когда я шла к столику с чашкой латте в единственном кафе зала ожидания, меня перестали слушаться не только мои мысли, но и руки. Как итог – кофе оказался на моих джинсах.

– Ну, твою ж мать! – громко сказала я.

Терять было уже нечего – людей не много, но все они и так смотрели на меня. Я хотела пойти в туалет, но тут объявили посадку, поэтому мне пришлось ограничиться лишь салфетками. Собственно, мне было уже плевать. Теперь мой внешний вид отлично передавал то, что у меня внутри.

Самолет полупустой. Одинокий пассажир бизнес класса и человек сорок в экономе. Я села в хвосте у окна, готовясь разреветься, когда буду смотреть на становящуюся совсем маленькой Венгрию. Для этого у меня как раз есть специальный плей лист с душераздирающими песнями. Может быть, кто-то на моем месте, наоборот, слушал что-то веселое, чтобы как-то поднять себе настроение, но я не видела в этом смысла. Я хотела плакать и жалеть себя. И я имела на это полное право.

Мне почти тридцать, а сейчас мне приходится начинать жить так, будто мне семнадцать. Жить, не зная, что будет завтра. Кто мечтает о такой жизни в моем возрасте? Разве, что ненормальный. Хочешь крепко стоять на ногах, завести семью и быть уверенным в своем будущем, а вместо этого твоя игровая фишка наступает на плохой квадратик и возвращается в самое начало пути. Разве можно тут не заплакать? Когда моя жизнь обрела так необходимые мне стабильность и спокойствие, все вдруг рухнуло. Раз – и нету. Это чертовски паршиво.

Я бы и дальше углубилась в рассуждения о своей несчастной доле, но тут вдруг случилось то, чего я не хотела больше всего – у меня появился сосед. Сукин сын. Куча свободных мест, но он сел именно сюда.

Я чувствовала его настойчивый взгляд, но упорно не хотела поворачиваться, боясь, что ему вздумается поговорить.

– Эй! – не выдержал сосед.

Тут уж мне пришлось повернуться. Сосед оказался молодым венгром лет тридцати и, если бы я не была сейчас в таком состоянии, то описание его неземной красоты заняло у меня минут сорок, после чего бы я растеклась по креслу, как шоколадка на солнце.

– Это тебе, – он разложил столик на среднем кресле и поставил туда чашку. – Ты же так и не смогла выпить кофе, верно?

Я только кивнула. Парень был, конечно, очаровательный, но появился совершенно не вовремя.

– Пей, пей. Кстати, чашка тоже твоя – я не смогу вернуть ее в кафе.

– Вы украли чашку?

– Ты. Но нет, не украл. Просто взял и не верну, – подмигнул парень. – Я оставил хорошие чаевые.

Тут подошла стюардесса.

– Самолет скоро взлетает. Вы вернетесь в бизнес класс или останетесь здесь? – обратилась она к нему, непрерывно улыбаясь.

Как они это делают?

– Здесь мне вполне комфортно, – ответил сосед.

На самом деле я надеялась, что он отправится в свой бизнес класс вслед за улыбчивой стюардессой. Теперь же ей некого обслуживать, а я не смогу от души поплакать.

– В таком случае застегните, пожалуйста, ремень безопасности. И до необходимого набора высоты, мне придется забрать кружку.

Он пристегнул ремень. Она забрала кофе. Самолет поехал. Я заплакала…

Сдержаться было невозможно. Я максимально близко прижалась лицом к окну, делая вид, что меня что-то там очень интересует, но на самом же деле мне хотелось разреветься в голос. Я хотела захлебнуться слезами. Хотела рыдать от души, никого не замечая, как рыдают люди, стоя над гробом с близким человеком. Именно так я хотела рыдать над гробом со своей жизнью. А он мне мешал. Этот чертов сосед и эти чертовы пассажиры самолета, собравшиеся лететь в Москву.