Анна Ковалевская - После Дракона

Неудивительно, что Леон задерживается на работе, и она вызывает у него хроническое раздражение. Она и сама себе рада не была, смотрела со стороны и хотела отвернуться, сделать вид, что эта потухшая, унылая, бесцветная девушка не имеет к ней никакого отношения.

«Нужно что-то делать. Нельзя всю жизнь просидеть, смакуя полутона своего отвращения к себе любимой. На улице темно и рассвет будет не скоро, но хорошо, что будет», – Дора усмехнулась тому, что все-таки где-то в самом потаенном уголке ее души живет оптимистка и оберегает ее тлеющий огонек от последнего, судьбоносного дуновения ветра.

А почему, собственно, она решила, что с ее жизнью что-то не так? Дора расправила плечи и отодвинула занавеску от окна. На улице уже были видны первые прохожие, спешащие на работу. Вот еще один плюс: она присоединялась к ним только раз в четыре дня, в остальное время ей не нужно было чуть свет выбираться из дома и втискиваться в переполненный транспорт. Дорога в ночную смену куда приятней.

Так что не только ее жизнь, но и работа весьма привлекательны. Многие мечтают о том, что у нее уже есть. Так что это с ней, с Дорой, что-то не так, а с ее жизнью все в порядке. Правильно Леон говорит, что в голове ее мусорная свалка.

Значит, стоит взять себя в руки, повернуть мысли в новое русло, и жизнь изменится. Она уже представила себя, читающей тренинги по саморазвитию, и аплодирующую ей аудиторию благодарных слушателей и последователей.

«Утро начинается, начинается, солнце улыбается, улыбается», – тут же в ее голове зазвучал беззаботный детский голосок из любимого мультфильма племянницы.

Душ, утренняя зарядка и полноценный завтрак сделали свое дело. Она чувствовала себя готовой свернуть горы и выпить море. Пританцовывая, доделывала домашние дела и наслаждалась редким чувством радости от того, что она существует на этой планете. Просто дышит и движется, как миллиарды живых существ под этим прекрасным небом.

Ее комната вдруг стала невыносимо мала, неспособная вместить всю ее внезапно проснувшуюся жажду жизни. Значит, пора было выходить в свет. «Сегодня суббота, и у мамы все девочки в сборе, – она имела в виду сестру с ее дочерью. – Пора к ним присоединиться».

Раннее субботнее утро не отличалось обилием транспорта на дорогах. Дышалось свободно и легко, холодный осенний воздух смешал в себе запахи тлеющих под дождем листьев и первых заморозков. У нее от счастья выступили слезы на глазах. Ну надо же, сколько, оказывается, радости может принести глоток утреннего воздуха! И она улыбнулась не успевшему рассеяться туману – она сейчас видела воздух.

– Ну, здравствуй, воздух, здравствуй, хороший день. Привет, дерево, – уже серьезней добавила Дора.

Деревом был старый, насколько она могла судить, клен. Он рос у входа в подъезд и осенью устилал весь двор пестрым разноцветным ковром, а весной на его ветвях появлялись большие ярко-салатовые почки, из которых потом появятся соцветия-зонтики, а только затем первые листки. Как все-таки прекрасно жить рядом с таким величественным и многообразным в своей красоте деревом.

Дора еще раз с благодарностью коснулась его влажного серого ствола и собрала несколько пестрых листочков у подножья для мамы.

Она, наверное, странно смотрелась со стороны, улыбаясь всему миру и всем прохожим, и той тихой радости, которая родилась сегодня утром и крепла у нее внутри.

Мама обняла ее.

– Опять вся в черное вырядилась, – мама прокомментировала ее внешний вид с улыбкой, нейтрализующей весь негативный эффект от сказанного замечания.

– Черный идет моим светлым волосам, – попыталась оправдаться Дора.

– Твоим прекрасным волосам, которые ты прячешь в гульку как бабка, пошло бы маленькое черное платье от Шанель, а не этот нелепый балахон made in China.

– Это туника, а за Китаем будущее. А волосы у меня слишком длинные, чтобы распускать их для путешествий в общественном транспорте.

Но для мамы Дора стянула тугую резинку с волос и встряхнула шевелюрой, чтобы придать ей видимость объема.

– Тетя, тетя, – маленькое белокурое существо повисло на ее ноге и, цепляясь за пояс Дореных брюк, пыталось вскарабкаться повыше, чтобы дотянуться до ее шеи.

Второй раз за утро ей захотелось плакать от счастья. Она протянула руки и помогла юному созданию обнять ее. Крошка поудобнее уместилась на руках и с самозабвением юной модницы принялась рассматривать ее украшения, перебирать волосы, комментировать маникюр, и в довершение забрала Дорену резинку, освободившую ранее ее волосы, и приспособила к себе на руку в виде браслета. И довольная своей находкой с усилившимся энтузиазмом принялась разбирать гостинцы и подарки.