Жан МакДональд - Правда во лжи (ЛП)

Воспроизведя милейшую из улыбок, я собралась и ответила:

— И тебе доброе утро, солнышко.

— Доброе утро. А теперь иди и переоденься, — потребовала она.

— Нам два часа ехать к торговому центру. Я отлично одета.

Оливия закатила отёкшие глаза.

— Как хочешь. Я оденусь за минуту.

«Минута... непривычно» , — подумала я.

Двери её спальни закрылись, едва не ударив меня по носу. Я отскочила, смотря на моего почти противника.

— День будет весёленький, не правда ли? — я таращилась на дубовое дерево, ожидая ответа. Когда его не последовало, я развернулась и пошла по коридору в кухню, смеясь над собой.

— Не могу поверить. Я разговариваю с дверью, — сказала я в лучшем стиле Родни Дэнджерфилда ( прим. ред.: Родни Дэнджерфилд — американский комик и актёр, получивший известность в восьмидесятых, благодаря фильмам «Лёгкие деньги», «Гольф—клуб» и «Снова в школу» ).

После переезда к Оливии кухня стала моими владениями. Оливия не беспокоилась о ней, и всё было сделано по моему усмотрению. Пока я готовила, её это устраивало. Никаких трат в доме Оливии. У неё были современные приспособления, но моё любимое — кофеварка «Keurig».

Зная, что Оливия задержится, я засунула свою любимую чашку в кофе-машину и начала крошить свежие фрукты, чтобы погрызть.

Мягкий стук в дверь известил меня, что принесли почту. Сначала я не понимала, зачем Оливии газета. Она не читала её. Пока однажды утром не нашла Дрю, перелистывающим газету перед выходом на работу. Это всё прояснило. Не то, чтобы я имела что-то против. Я была одной из тех, кто наслаждался классическим ощущением газеты в руках, для того, чтобы получить свою порцию информации. Плюс, комиксы были хорошим способом начать утро.

К тому времени, когда Оливия появилась на кухне, я уже съела свой завтрак, убрала на кухне и варила чашечку кофе для неё. Как всегда, подруга была одета сногсшибательно. Её темные волосы были спрятаны под красную кепку-хулиганку, подходившей к красным джинсам скинни и жёлтому топу на одно плечо. Образ дополняла пара ярко жёлтых туфель от «Джимми Чу».

— Кофе уже готов? — спросила она, потянувшись в шкафчик за термосом.

— Конечно, — ответила я. — Я приготовила твой любимый, как и всегда.

— Ах! Ты была бы лучшей жёнушкой, о которой только можно мечтать, — поддразнила она.

— Да, да, — в тон ей вторила я.

Она налила кофе и закрыла термос крышкой. Как она пила кофе без ничего — было мне не понятно. Для моего кофе сахар и молоко были просто необходимы.

— Ты готова? — спросила она, отпивая глоток горячего напитка.

— Готова, как и ты, — я отложила комиксы, оставив их там, где смогу дочитать позже. Я схватила свои вещи и последовала за Оливией к двери.

— Мы поедем на моей машине, — произнесла она, направляясь вдоль гаража.

Оливия любила свою машину и, должна отметить, на ней было хорошо ездить. У неё был голубой металлик «БМВ М6» с откидным верхом. Я называла её магнитом для мужиков: она была красивой, и мужчина, увидев такую, захотел бы прокатиться.

Оливия завела мотор и выехала на улицу. Я приложила голову к окну, готовясь к длинному дню. Солнце возвышалось на востоке, освещая небеса. Великолепные оттенки красного, голубого, жёлтого и зелёного раскрасили небо. Я смотрела, как солнце становилось с каждой минутой всё больше и больше. Это было чудесное мгновение и его надо было увидеть.

Во время поездки Оливия мямлила о том и об этом. В это же время я мысленно вернулась в Сарасоту к Дрю. Интересно, чем он занимался, конечно, они с Гевином не играли в гольф, а занимались делом.

Потерявшись в размышлениях, думаю, я потеряла нить реплик Оливии, потому что она уже тормошила меня за плечо.

— Ты хоть слушаешь меня?

Я моргнула и повернула голову к ней.

— Да. Я слышала каждое слово. Твои родители уехали в Нью-Йорк, чтобы на следующей неделе навестить тётю, и хотят, чтобы ты присоединилась к ним. Тебе стоит поехать.

Оливия глянула на меня в неверии.

— Этот разговор был уже давно, Кенз.

Я почесала голову.

— Ой. Извини. Я, наверное, выпала.

— Хм. И где же ты пропадала?

— Нигде, — сказала я задумчиво.

Губы Оливии растянулись в крошечной ухмылке.

— Правда? И кто он?

— Кто, кто? — спросила я.

Оливия проверила зеркало и сменила ряд.

— Парень, о котором ты только что думала. Я знаю этот взгляд, Маккензи Эванс. Итак, говори. Кто он?

Я тяжело сглотнула. Неужели всё так очевидно? Это должно прекратиться.

— Никого нет, Лив, — я закатила глаза и снова прислонилась к окну.