Сергей Замков - К счастью, крокодилы съели его мать

Пролетев метра три, Лима довольная плюхнулась в воду. Адреналин, который приятно тряс ее тело, особенно верхнюю часть ног и бицепсы, начал спадать. Лима встала и спокойно подошла к обессиленной подруге.

Вытащив Пенелопу на берег, она убедилась, что подруга в отключке, но дышит. Кожа покрылась легким румянцем от прилива свежей крови к капиллярам.

«Ну не розово-золотистая, но для человека вполне здорово выглядит», – подумала Лима.

Переполняемая кайфовыми ощущениями, она легла на песок рядом с подругой, и тоже отключилась.

Лима проснулась от ощущений чьих-то пальцев, которые пытались ее душить. Пытались, а не душили. Вместо удушья Лиму разобрал ржач.

– Ты совсем больная, да? – виновато спросила Пенелопа, которая от смеха Лимы совсем растерялась.

– Как твоя астма?

– Странно, но я проснулась как нормальный человек. Обычно я просыпаюсь от удушья и сразу хватаюсь за баллончик.

– Значит, помогло, – уверенно заключила Лима. – С тебя ужин, дура.

– Сама ты дура! – улыбнулась Пенелопа. – Ты уверенна?

– В таких случаях, как у тебя, чаще всего астма это остановленная реакция страха. Ты хотела отомстить отцу за собаку, но ведь нельзя, он твой любимый отец. Такую астму можно вылечить усилив страх до смертельного. Подобный прием предельно опасен! В случае ошибки ты могла сдохнуть… ради тебя я решила рискнуть. Вроде получилось.

У нее действительно получилось, но она скрыла от Пенелопы, да и самой себе было страшно признаться, что ей понравилось душить бьющееся в предсмертных конвульсиях тело.

Когда несколько лет назад разразилась эпидемия кусачной пыли, для нее особо не стоял вопрос, душить или не душить за деньги. Конечно, же душить!

– Наверное, это ты Лима, да?

Лима повернула голову на звук как лесная сова. Мысли ее были не здесь. В такой приятный вечер сложно найти повод, чтобы прервать приятное полусонное состояние, особенно для таких людей как она. Пациентом больше, пациентом меньше, разницы никакой.

– А может я не Лима? – с иронией ответила она. По натуре она была девушкой деловой и конкретной. Заигрывать в подобном стиле для нее было нетипично.

Возможно, она просто была на расслабоне. Возможно ее заинтриговал внешний вид Лущевского.

«Парк отсюда далеко. Эти ребята обычно тусуются кучками, а этот чудило один. Что могло ему понадобится на пруду? И откуда он знает мое имя?», – ползли у нее в голове сонные мысли.

– Ну… ты лежишь вся такая на лодках…

– А… если лежу на лодках, «вся-та-кая»… то, конечно же, я Лима! – рассмеялась она. Приятное удовольствие растеклось по ее полусонному телу.

На противоположном берегу раздались звуки электропастуха. Это начинали загонять крокодилов с прогулки обратно в стойла.

– Ну, допустим… – нарушила молчание Лима, продолжая лежать на лодках с закрытыми глазами. – Что хотел-то?

Лущевский выдержал паузу.

– Меня полиция ищет. Я сам с Кисимска. Две недели сюда добирался. Нелегалом.

– Какая статья? – с интересом посмотрела на него Лима.

– Статью не знаю, хотя высшее инженерное образование у меня есть. В Кисимске я съел всех крокодилов, до каких смог дотянуться. Сначала я их покупал. Мы с женой даже продали квартиру, машину и вообще все ценное, что у нас было. Когда деньги закончились, жена предложила крокодилов воровать. В нашем случае это было лучше, чем брать кредит. Улик мы не оставляли, доказать нашу причастность нечем, но разумеется, в городе все уже все поняли. Поэтому когда на последнем рейде мою жену до смерти загрыз здоровенный питонистый кроко с помятой шеей, как будто хозяева его душили…

Дыхание у Лимы остановилось. Она подумала, что он пришел мстить за свою жену.

«Как?! Как этот сраный крокоед мог выйти на меня? Как?!» – в висках у нее стучали колокольчики. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

– Короче, – продолжал Лущевский, не замечая реакции смертельного испуга Лимы. – Поскольку теперь всю ответственность полиция повесит на мою погибшую жену, а меня хоть и ищут, но не особо… я принял решение: переселиться сюда, на крокодилью ферму. Буду есть сдохших крокодилов из отходов. Может каким-нибудь дворником нелегально устроюсь, или разнорабочим. На водку хватит, и слава Богу.

– Э-э-э… а я тут при… чем… чем могу помочь я? – через силу спросила трясущаяся Лима.

Лущевский молча отскреб краешек костюма, полилась кровь, краешек костюма встал обратно.

Лима с облегчением выдохнула.

«Господи, как же я пересралась! Ведь чуть концы не откинула в самом деле!» – подумала она про себя, осознав, что он пришел к ней как пациент.