Надежда Нелидова - Бабьи подлянки

Тогда соперница позвонила мне сама – ошалелая от собственной наглости. Чтобы я услышала всё из первых уст, возмутилась, закатила истерику – и подала на развод.

А я (тоже свекровь, мудрейшая женщина, научила) – в ответ в трубку расхохоталась. «Любовница для мужчины, – говорю, – это отхожее место. Сортир. Уборная. Нужду справит, штаны застегнёт, причиндалы подмоет – и домой. К жене, к детям».

Итак, первый способ – подавить психику жены – у соперницы не сработал. Один-ноль в мою пользу.

Второй метод – само собой, постель. Какая бы жена темпераментная ни была – всякими ночными штучками-дрючками мужа ублажать не будет. Пройденный этап, оба давно остепенились. Солидно, не торопясь исполнят супружеский долг, чмок в щёчку – и на боковую.

Кувыркалась соперница в кровати до изнеможения, до седьмого пота. Удивляла моего мужа ненасытностью и сексуальными фантазиями – бесполезно. Выдохлась.

Третий способ – влезть в душу. Тихо-тихо выгрызть там норку, поселиться, как мышка в хлебе. На рыбалку с ним ездила, про работу участливо расспрашивала, футбол вместе смотрела – хотя, небось, рот зевотой сводило. Опять мимо!

Да, спросите вы: откуда я такие подробности знаю? А скорешилась с её бывшей подругой, чего-то они меж собой не поделили. Знаете пословицу: враг моего врага – мой друг? Именно тот случай.

Путь № 4 – к сердцу через желудок. Чтоб ужин был красиво сервирован: свечи, мельхиор, музыка, вино, салатики. Ну, он музыку послушает, винцо попьёт, в деликатес мельхиоровой вилочкой потычет, её поцелует – и домой. Дома от души три тарелки борща умнёт – и хлеба, хлеба больше.

Пятый известный способ отворота – ворожба. Бегала по гадалкам. Лепила из хлебного мякиша фигурку (меня, значит) и колола иголкой. Подбрасывала под дверь обглоданные косточки и лезвия бритвы. Подливала в еду любовнику (мужу моему) сокровенную кровь (я с ним навсегда после этого перестала целоваться). Ещё всякий срам вытворяла… Скучно и противно про это говорить. Я в чертовщину не верю, а кто не верит – того чертовщина не берёт.

Другая бы на её месте давно плюнула и переключилась на кого-нибудь новенького. Но не на ту напали. Соперница оказалась упёртой бабой. Решилась на оговор и клевету.

То есть слегка настраивать его против меня – этим она занималась давно. То за пуговицу на пиджаке подёргает – «Ну и жена у тебя лентяйка: пуговицу пришить не может. Ходишь чучелом». То встретит его в магазине с авоськой – «Бедненький! Есть у тебя жена-то, нет?! Такого мужчину эксплуатируют. Я бы с тебя пылинки сдувала…»

Этот ход не сработал, и она зарядила тяжёлую артиллерию. Ревность.

– Дескать, твоя-то благоверная святошу из себя корчит – а тоже хороша, та ещё шлында. Не раз её (меня, то есть) замечали у 138-й квартиры в вашем доме. И что она там забыла?

А в той квартире, действительно, проживал актёр местного театра – известный холостяк, красавец, кутила и бабник.

До сих пор муж слушал свою зазнобу и посмеивался в усы. Раз он про 138-ю выслушал, другой… Помалкивал до поры, до времени – своё-то рыльце в пушку. Не в пушку, я вам скажу – а в целом пуховище – десяток перин и дюжину подушек туго набить хватит.

Однажды пришёл поддатый – я в ванной бельё стирала. Полез на меня медведем: «Рассказывай, жена, как честь семьи блюла, чего возле 138-й квартиры отиралась?» Ну, я на всю мощь кран открыла – и в него направила шланг душа с кипятком.

– Честь семьи, говоришь?! А не хочешь в кипяточек окунуться, в котором твоя семья последние годы варится?!

Всё высказала, вернее, выкричалась. «Скорую» вызывать не стала – сама медик. Смазала мазью от ожогов, перебинтовала чистыми бинтами. «А моё сердце, – говорю, – чем от ожогов перебинтовать?! Какими мазями смазать?» И оба плакали. Он просил меня потерпеть. Мол, сам всё понимает. «Ты не бросай меня, помоги, вместе справимся».

И, правда, полгода после этого мы жили как молодожёны. Не ходил он к ней, не ходил – кожей чувствовала. Вот в это время она, видно, от бабьего отчаяния пошла на грязное, изуверское дело. На способ номер 7.

Я сама медик, всякое повидала – но говорить об этом даже у меня язык не поворачивается… Гадость, мерзость! Как нормальному человеку могло такое на ум прийти?! Кто ей подсказал, кто шепнул: вот, мол, ещё выход есть. Когда ничто не помогает – самый верный, самый проверенный, чтобы разрушить семью.

Я почувствовала недомогание по-женски. Пошла к врачу. И – как гром среди ясного неба: ЗППП! Раньше «венерой» называли, сейчас деликатно: заболевание, передающееся половым путём. Не смертельно, лечится за десять дней вместе с партнёром. Не смертельно, говорите? Для семьи – не смертельно?!