Анна Кувайкова: Жмурик или Спящий красавец по-корейски (СИ)

Поток тарабарщины повторился вновь. Правда, звучал помедленнее и с нотками недоумения. С трудом, но мой бьющийся в неком подобии самокритики мозг опознал один из восточных языков. И пусть легче от этого не стало, зато появилась хоть какая-то определённость. Во всяком случае, мне вполне может повезти и этого несостоявшегося мертвеца уже ищут со всеми собаками, полицейскими и дипломатическими штучками.

Ну хотя бы надеяться на это можно ведь, да?

Ещё одна фраза на неизвестном мне языке отдавала уже не откровенным непониманием, а лёгкой паникой. Парень всё сильнее тёр лоб, вновь и вновь задевая рану и, когда эти почёсывания привели к закономерному результату, и кровь потекла по его лицу, я всё же не выдержала.

— Чувак, я в курсе, что морг не самое приятное место для того, что б очнуться, но давай такую идиотскую попытку суицида, как зачесать себя насмерть оставим для заядлых любителей экстрима, — судорожно вздохнув и кое-как успокоившись, я отлипла от стола и подошла к хмурящемуся парню, шлёпнув его по рукам. — Я сказала, руки от башки убрал, а то отпилю за ненадобностью!

К моему вящему удивлению меня послушались. Руки чинно сложили на коленях… После чего, новоявленный пациент доктора Хариной сообразил запоздало, что пребывает, собственно говоря, в чём его мать родила. В смысле, голый, абсолютно и непогрешимо. И я даже боюсь представить, какие мысли забродили в его раненной голове, но парень смутился, ровно настолько, насколько вообще можно смутиться перед ехидно усмехающейся девушкой, сосредоточенно осматривающей твою голову.

Хотя надо признать румянец ему шёл, да. Но вот руками прикрывать самое ценное было совсем не обязательно, всё равно я успела не только осмотреть, но ещё и пощупать, пока остатки одежды убирать изволила. Да и потом, что там может удивить патологоанатома-то?

— Ну что могу сказать, Жмурик, — задумчиво протянула, успев не только осмотреть, но и обработать пострадавшую часть головы. — Тебе несказанно повезло. Повреждений особых нет, только кожу рассекло, вот и залило тебя кровушкой… — заметив, как пациент пытается закинуть ногу на ногу и при этом скрыть свою наготу, беззлобно фыркнула. — А какого хера ты, извиняюсь, прикрылся так скромно? Поверь, тут и не такие экземпляры побывать успели, так что ничего принципиально нового я не увижу. Ыть, парень, ну краснеть-то так зачем?!

На меня глянули исподлобья недовольно и что-то пробормотали. Естественно на всё той же непонятной тарабарщине. Радовало, что русский этот кадр явно знает и, о чудо, прекрасно понимает. Уже плюс и значительно упрощает общение. Осталось всего ничего, выяснить на каком языке он болтает и что мне с ним теперь делать.

Не в морге же оставлять, в самом-то деле?

Нет, это конечно дельная мысль, подпитывающая мою общую нелюбовь к такого рода сюрпризам. Однако глядя в недоумённые, незамутнённые и даже местами невинные (ох и мечтательница я, оказывается) глаза парня я остро ощущала всю несправедливость этого мира и работу так осточертевшего мне закона подлости.

Потому что, не смотря на всю свою чёрствость, стервозность и прочие прелести колючего характера, я не могла оставить бедолагу тут. Вот не могла и всё! Прям печаль-беда, огорчение какое-то, а не спокойное дежурство в новогоднюю ночь. И да будет проклят инстинкт сострадания к ближнему своему, проявившийся так ярко, так некстати и ну абсолютно не вовремя!

Пнув себя мысленно ещё пару раз, я вздохнула и похлопала несчастного жмурика по плечу, заявив, прежде, чем скрыться в раздевалке:

— Не хмурьтесь, милейший. Вам вообще-то просто несказанно повезло! Да-да, и нечего пытаться продырявить мою скромную персону скептическим взглядом!

Найти запасной комплект рабочей формы оказалось делом пяти минут. Как вариант, можно было попробовать запихнуть красавца в шмотки одного из сменщиков, но судя по комплекции в лежачем и сидячем положении, они на него банально не налезут. Измельчали нынче, патологоанатомы-то. Поэтому страдалец был награждён моей фирменной улыбкой, от которой предсказуемо поёжился и комплектом из штанов и рубахи, весёлого болотного оттенка.

Учитывая, что в одну только рубашку можно было смело засунуть пять таких девушек, как я, для всех сотрудников морга до сих пор остаётся загадкой, для кого ж заказывали такую одёжку.

Гримаса чужого недовольства увяла под моим скептичным взглядом. Скрестив руки на груди, я вновь пристроилась на краю письменного стола и даже чинно прикрыла глаза ладошкой, продолжая болтать: