Карина Василь: Разум и чувство

Всё это, а также то, что Джулия не стремилась произвести на него впечатление, что задевало его мужское самолюбие, привлекло его пристальное внимание к ней. И по прошествии времени он уже не находил её некрасивой и скучной. А спустя ещё некоторое время он с удивлением осознал, что ему нравится беседовать с ней, поскольку её познания были огромны, повествования – интересны, а пустяки и мишура не интересовали вовсе. Всё чаще его стали видеть в обществе возле неё, оживлённо беседующих на самые разные, а, по мнению окружающих, заумные темы. Дамы невзлюбили Джулию, потому что, беседуя с ней, мистер Сворд не танцевал с ними. А также потому, что внимание потенциального жениха направлено не на хорошенькое личико леди, которая смогла бы стать его женой, а на довольно обычное лицо девушки, которой прочили участь старой девы. Это видел мистер Сворд. И его интересовало, как к этому относится Джулия. Но та как будто не замечала всё возрастающей холодности и отчуждения вокруг неё. Её поглощали другие заботы. И если в её глазах и мелькала печаль, которую иногда успевал заметить мистер Сворд, то сама девушка лишь упорнее предавалась делам. Благодаря этой мимолётной печали мистер Сворд стал понимать, что Джулия отнюдь не бесчувственная кукла с шестерёнками вместо сердца, как любила везде и всюду к месту и нет говорить Милисент. Ему хотелось, чтобы подобная печаль не омрачала лица Джулии. И это было тем более удивительно для него, поскольку сама девушка никак не искала его общества и не поощряла его ухаживаний. Однако её нейтральное поведение свет осудил как новую форму кокетства, тем более возмутительную, что Джулия добилась успеха там, где не стремилась, благодаря своей искренности и скромности. Это тем более оскорбляло великосветских дам, чем более они пытались ей подражать. Однако деланная искренность и жеманная скромность выглядели смешно в поведении тех, кто привык всё время лицемерить и притворяться. И тем более Джулии стали сильнее навязывать образ старой девы. Отношение мистера Сворда к Джулии, чья неприкрытая симпатия уже всем бросалась в глаза, было сочтено таким же эксцентричным, как и его давняя эскапада с желанием доказать отцу свою самостоятельность. Джулия не была слепа. Она прекрасно видела отношение к ней мистера Сворда и отношение света к его подобному поведению. Но она не делала поспешных выводов и не хотела самообманываться и тешить своё самолюбие. Она предпочитала считать отношение мистера Сворда дружеским. Джулия не считала, что он влюблён или просто увлечён ею, как настойчиво шептались в свете. Она помнила его прежнее отношение к ней, его поведение и собственные выводы на его счёт. И не могла поверить, что молодой человек мог столь быстро перемениться к ней. Сама она стала осторожно замечать, что он не так легкомысленен и поверхностен, как старается казаться. Что ей нравятся его суждения и некоторые поступки. С недавнего времени она стала находить его общество не таким отталкивающим, а потом и вовсе приятным. Что и послужило для Милисент сделать выводы о чувствах, которые только зарождались, и подстегнуло к поведению, чтобы это зарождение погибло на корню. Но Джулия сама запретила себе думать о нём более, чем как о хорошем знакомом. А он бы весьма удивился, если бы ему сказали, что он смотрит на неё не только как на приятную собеседницу. В чьих-то сердцах любовь вспыхивает огнём, в чьих-то зарождается из спокойной симпатии. А иные сердца проходят путь от холодности, безразличия и отторжения через любопытство и заинтересованность до крепкого взаимного чувства. С чего начинается любовь? С влюблённости. С чего начинается влюблённость? С заинтересованности человеком, который чем-то отличается от других. Как же заинтересовать? Или как избежать этого, если тебе человек неприятен? Видимо, всё дело в симпатии. Слов нет, иногда любовь поражает сердце, как солнечный удар голову. Но часто и то, что она также быстро и проходит. Глубокая, преданная любовь взращивается, как нежный цветок, и так же ревностно бережётся и лелеется. И не всегда человек понимает, что это, пока с удивлением не осознаёт, что уже не может жить без непоседливой соседской девочки, раздражающей своей глупой болтовнёй о куклах и лошадках, а вчерашний несносный мальчишка, утомлявший своими умствованиями и язвительностью, высмеивавший твоё пристрастие к ярким туалетам – самый дорогой тебе человек. Осознание этого может напугать, может заставить задуматься. Но, прежде всего, подобное знание приводит к логичному вопросу: а как к тебе относится предмет твоих чувств? Неуверенность порождает осторожность, а излишняя самоуверенность – к досадным недоразумениям. Поэтому гораздо важнее выяснить этот вопрос с самого начала, чем домысливать за другого, терзая себя несбыточными надеждами или угрюмыми предположениями.